Рассказывает подполковник В.:
– В Афганистане я начинал службу замполитом. И всегда ходил вместе с группами на боевые выходы, чтобы самому прочувствовать – когда солдат уставать начинает, когда он начинает хотеть пить. Я и тогда, и сегодня учу разведчиков – надо обязательно одну банку тушёнки, один брикет сухпайка с собой назад с выхода приносить, я отбирать это на базе не буду. Это очень не просто – ушли в горы на три дня, а вернулись через пять, как тут можно сэкономить что-то. Поначалу они к моим советам скептически относились, пока сами в горах не пробыли намного дольше, чем планировалось. И вот когда они всю кору на деревьях и траву вокруг себя съели, только тогда сказали – да, товарищ командир, правильно вы нас учили. Сам я во время выходов до сих пор вообще ничего не ем. Во-первых, это из опасения ранения в кишечник. Если голодный – есть шанс, а если там что-то есть внутри, то всё, конец. Многие удивляются, как это несколько дней по горам можно вообще без еды ходить. А я за много лет организм свой православными постами закалил, так что сил вполне хватает.
И ещё очень важно, чтобы бойцы не зверели, а ведь на войне это очень легко происходит. В Афганистане я устроил такую акцию – мы в местный детский дом принесли продукты. Правда, первый раз незадача вышла – все они на следующий день оказались на местном базаре, до детей не дошли. Мы это учли, и когда пошли во второй раз, я солдатам говорю: «Подходишь к ребёнку, тут же открываешь банку со сгущёнкой и даёшь ему в руки». Надо было видеть глаза и детей и моих бойцов в этот момент. Словами это передать невозможно! Но зато сейчас мои солдаты в человека, если есть хоть малейшее сомнение, что он, может быть, и не боевик, ни за что не выстрелят.
Командиру очень важно понимать на своём опыте, что чувствует и переживает солдат в бою или экстремальной ситуации. Вспоминаю, как сам в первый раз попал под автоматный обстрел в Афганистане. Меня как заклинило – стою у стены дома, ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. Мне кричат – стреляй, ложись, беги, делай что-то! А я как столб замер и всё. Потом, когда отошёл, страшно стало – а вдруг так со мной всегда будет? Как же воевать? Но ничего, в следующий раз всё уже было нормально. Так что нельзя солдата за растерянность в первых боях осуждать, надо дать ему время привыкнуть, тогда уже и спрашивать можно. И ещё мне никак не забыть случай, когда у меня парашют не раскрылся. Сначала показалось, что я чеку не выдернул. Смотрю – да нет, вот она чека, в правой руке. И сам вроде парашют укладывал, всё должно быть нормально. И тут на мгновение тоже всё в голове смешалось. Потом собрался, открыл запасной парашют и приземлился. А сам думаю – а если на моём месте молодой солдат оказался бы? Как его настроить, чтобы он не растерялся и сам себя спас? Я своих бойцов учу, что выход из любого, казалось бы, самого безнадёжного положения, всегда есть. Надо только его искать и всегда бороться за свою жизнь в любой ситуации.