Он так уверенно говорил о своём плане, что я и сам чуть было не сделал непоправимый шаг. Говорю: «Я тоже с тобой пойду. А что надо делать?». – «Надо написать заявление. А на митинге это заявление представителю отдать. Нас и зачислят». Мы оба написали заявления, чтобы нас взяли в эту армию. Но тут же я вздрогнул, как будто меня ударило чем-то: «Что же я делаю! Что же это я делаю!..». И разорвал своё заявление… Теперь я точно знаю, что тогда поступил правильно.
Иван Медведчук с заявлением ушёл на митинг. Больше его я не видел. (После войны я много раз посылал Ивану письма в Баку, просил знакомых бакинцев разыскать его, но ответа так и не получил – в Баку он не вернулся.)
Нас загнали в корпус городской тюрьмы Симферополя и держали около двух недель. В подвале тюрьмы сидели евреи. Над ними каждый день издевались пьяные полицаи. Что они там в подвале с евреями делали, я не знаю. Но страшно орали и евреи, и сами полицаи. Время от времени мы видели, как трупы евреев из подвала вытаскивали на улицу. Ужас что творилось… (Позже, уже в другом концлагере, евреев построили. И полицаи стали их жутко избивать. А рядом стояли двое немцев и смотрели. Немцы постояли-постояли с каменными лицами и ушли… Я так понял, что никакого приказа полицаям немцы не давали, и те всё это делали по собственной инициативе. Полицаи были в основном украинцы, попавшие в плен в первые месяцы войны. Они баланду не ели, были все мордатые и упитанные. У каждого из них была плётка или палка. Ходили они по лагерю и направо-налево беспричинно били пленных. Видимо, это доставляло им удовольствие.)
Особенно запомнилось, как в Симферополе нам выдавали баланду. Для того, чтобы эту баланду получить, мы выстраивались в длинную семидесятиметровую очередь к повару. Затем, по команде полицая «Следующий!», этот «следующий» бегом бежал к бочке, где ему и отмерялась положенная норма. Мешкать было нельзя, ведь если ты не сумел быстро и ловко подставить свою пустую консервную банку или пилотку (у кого что было), то можно было вместо баланды получить по затылку. Никакие оправдания не принимались. Несчастный оставался голодным. При команде «Следующий!» этот «следующий» сразу получал от полицая удар палкой по спине. (На всякий случай, чтобы бежал быстрее…) Так же бегом надо было нестись с содержимым к месту, где разрешалось поесть. Если, не дай Бог, человек спотыкался или случайно расплёскивал еду, она не возмещалась, как бы он ни просил и ни унижался.