Так и молчали все трое. Геннадий докурил, бросил окурок в жестянку из-под индийского кофе и закрыл крышку. Повернулся и отправился из кухни.
Шаги, открывается и закрывается дверь. Тишина.
– Он ничего мужик, – прошептал Юрий, – нормальный.
– Я пойду.
– Я тебя провожу.
В подъезде целовались, но тоже не очень ловко вышло.
1989, декабрь, 29
Они познакомились 28 декабря, поздно вечером 29-го опять вместе ужинали. Уже офицеры все разошлись к тому времени, одна только шинель и висела в гардеробе с одинокой майорской звездочкой на выставленном плече. Хозяин шинели, маленький лысый майор, пил молоко с калорийной булкой, посыпанной ореховой крошкой, и смотрел в стол.
Они припозднились, так как не поехали с объекта со всеми на автобусе после смены, а отправились через лес. Редкие фонари освещали дорогу. Юрий показал Клаве поваленный ствол, сел на него, а Клаву усадил себе на колени, обнял ее, лицом уткнулся в драповую спину и замер. Отчего-то, бог его знает, ему стало жалко Клаву и себя, и еловую лапу, и весь белый свет. И Юра вдруг неслышно заплакал – сами собой полились слезы. Тихо, без всхлипов плакал и боялся оторваться от Клавиной спины.
Клава сказала:
– Холодно.
– Да, – прошептал он ей в спину.
– Пойдем?
Он разомкнул объятья, отнял лицо и быстро вытер ладонью.
Шли заснеженной дорогой.
– Слушай, а мы не в обратную сторону идем?
– Нет-нет.
– Мне кажется, что как будто обратно.
– Ну, значит, дойдем до объекта и вернемся. И куда ни пойдем, всё будем выходить к объекту.
– Не пугай меня.
Он взял ее за руку. Клава сказала:
– Я на Новый год здесь буду, ночная смена, так обидно.
– Я тоже попрошусь в ночную, поменяюсь. Будем сидеть у компьютеров плечом к плечу. Держать оборону.
В те годы компьютеры были большими. На объекте дисплеи с жемчужно-серыми экранами были присоединены к железным шкафам, занимавшим целый зал.
– Зато первого, представляешь, какая будет глушь? Пустые дома, пустые улицы. И мы с тобой заходим куда вздумается.
Юрий, разумеется, не знал, как скоро его детская фантазия осуществится взаправду.
Буквально через четыре года, в 1993-м, известная сценаристка сочинит историю то ли о Москве, то ли об Одессе, то ли еще о каком-то городе (она писала варианты на всякий случай, мало ли где найдутся деньги для съемок). Она писала о русском городе, диком, полуразрушенном, темном, о бедных его маленьких жителях, совершенно потерявших себя во мраке небытия.