– Да, это верно, Фрэнсис. Но вы же признали других лиц, кроме Руджиеро, так как же быть?
– Конечно, я ни в коем случае не скрою правды, но лучше, если бы я был избавлен от этой необходимости.
– И я вполне согласен с вами. Но я не вижу иного исхода. Ведь пассажир, которого вы доставляли на остров, был не Руджиеро.
– Может быть, это и был Руджиеро, только утверждать этого я не могу; незнакомец был закутан в плащ и замаскирован, так что я не мог признать его.
– Это очень жаль, Фрэнсис, потому что если бы вы его признали, то достаточно было бы вам объяснить, что вы только из любопытства проследили за ним, не входя ни в какие другие объяснения. Признаюсь вам, Фрэнсис, что мне очень нравится в вас ваше непоколебимое стремление всегда говорить правду, невзирая ни на какие последствия.
– Вы едете теперь прямо в Совет, синьор?
– Нет, нет; мне надо известить суд, что у меня пять арестованных, участвовавших в похищении моих дочерей, и просить, чтобы он распорядился взять их под стражу, а потом я поеду в Совет и потребую суда над Мочениго, для обвинения которого у нас имеются теперь несомненные улики. Я полагаю, что Совет пока удовлетворится моими показаниями и показаниями моих дочерей, а о вас, может быть, мне удастся до поры до времени умолчать. Подождите меня здесь, в гондоле, пока я вернусь обратно.
– Ну, я очень рад, – сказал Полани, после того как вернулся из Совета, – мне удалось-таки умолчать о вашем участии в нашем деле. Уже отдано приказание о снаряжении галеры на материк, чтобы арестовать Мочениго; завтра же должны явиться сюда мои дочери для допроса. Кастальди будет допрошена Советом сегодня же, и я убежден, что она сознается во всем, когда увидит, что все улики против нее находятся в наших руках.
– Я вам очень обязан, синьор, что вы меня избавили от необходимости раскрывать все это дело о заговоре. Теперь мне надо спешить к моему отцу, чтобы успокоить его и рассказать ему все подробности о спасении ваших дочерей. Он, вероятно, с нетерпением ожидает моего возвращения.
– Передайте ему, что я вечером непременно приеду к нему. Мне о многом надо переговорить с ним.
– Я очень рад, что увижу сегодня синьора Полани, – ответил Фрэнсису его отец, услышав обо всем случившемся. – Я буду чрезвычайно доволен, если синьор Полани найдет удобный предлог, чтобы удалить тебя из Венеции, так как для юноши твоих лет такого рода похождения и связанные с ними последствия уж чересчур рискованны.