На подходе к поселению, к нам выбежала стремительно
приближающаяся, пушистая машина смерти.
– Как же я тебя давно не видел, брат, – сказал я, гладя
Бьорна
– Ра рааа рааа
– Я тебе тоже рад видеть. Маму нашу защищал? Никого к ней не
подпускал? – этот антистресс почувствовал, что я изменился и
пытался выяснить, как именно, постоянно ластясь ко мне
– Так это и есть Бьорн? – спросил Сэм, любуясь медведем
– Да, знакомьтесь, Бьорн это наш новый друг, его тоже надо
защищать, как и вон тех людей, – сказал я, указывая на
переселенцев.
Так и начался процесс обнюхивания всех новых лиц в нашем
отряде
Он достаточно быстро заметил недостаток людей и мысленно посылал
мне портреты людей, которых он помнил. На что я махал головой
Люди заулыбались, видя Бьорна обходящим наши ряды, он уже давно
стал неким знаменем нашего поселения. Даже отец пытался скрыть
радость встречи, что у него плохо получалось
– Ах ты жир шерстяной, тебе опять Рейна задабривала, еще жирнее
стал – сказал отец, похлопывая по бокам медведя
– Рара раа
– Хахаа – я не смог удержать смех
– Он меня сейчас обругал? – хмуро спросил Джон, сдерживая
улыбку
– Хаха, тебе лучше не знать – ответил я
В такой приятной атмосфере мы и добрались до дома, скинули груз
и разошлись по домам, где каждого ждала долгожданная встреча с
семьей.
Обнимая маму, встречающую нас на крыльце, я наконец
почувствовал, что вернулся домой. По ощущения меня здесь как будто
пару лет не было
Почувствовав, как что-то капает мне на щеки, поднял голову и
увидел дорожку слез, текущую из глаз матери. Она нежно положила
ладони мне на лицо и стала рассматривать последствия засады. Пусть
раны на мне и заживают быстро, но не за четыре дня
– Сынок, тебе больно? – спросила она с заботой в голосе
– Мам, у меня все хорошо, это всего лишь царапина, – я
улыбнулся, пытаясь показать всю ничтожность этих ран
– У тебя всегда все в порядке было, даже когда ты все пять
пальцев на руке в разные стороны вывихнул – утирая слезы, сказала
она, слабо улыбаясь
– Мам, ну сейчас точно все хорошо, быстро заживет, – чувствуя
искреннюю заботу этой женщины, мне не хотелось, чтобы она плакала
из-за меня
– Ладно иди в дом, ужин почти готов
– МММ, мамин ужин, что может быть лучше – проговорил я с
энтузиазмом
– Иди уже, льстец
От лица Рейны
Они сильно задержались в этом путешествии, я испытывала сильную
тревогу за мужа и сына уже как несколько дней. Услышав крики слуг,
выбежала на крыльцо и наконец увидела моих мужчин, но, когда мой
взгляд упал на Рагнара у меня как будто все оборвалось. Видеть раны
и синяки, на нем уже стало привычно, больнее всего было смотреть в
его глаза. Он всегда был гением и вел себя по-взрослому, но иногда
можно было заметить детскую невинность в этих очаровательных
глазах. Сейчас там остался лишь холод и зрелость настоящего
мужчины.