У Шона по этому поводу были какие-то наметки, а у меня мои
воспоминания, которые нам знатно помогли. Уничтожив огромное
количество кожи и даже железа, получили качественный продукт,
который выглядел достойно. Это были сапоги из мягкой кожи,
перетянутые ремнями. При их изготовлении часто использовались
кусочки пушнины и различные украшения. Подошвы с узкой голенью и
разные наборные каблуки, из кожи и железных скобок. Наличие
прокладок, подкладок, каблука и соответствующее изменение контуров
подошвы, должны сделать их чрезвычайно удобными по сравнению с
остальными образцами.
Высота голенищ была около сорока сантиметров. Состояло из двух
половинок, соединенных по бокам тачным или выворотным швом. В
верхней части и у щиколоток были ряды вертикальных прорезей, в
которые продевался ремешок, стягивающий голенище по ноге. Головки
сапог изготовляли двух видов – тупоносые и остроносые с приподнятым
носком. Тупоносые головки делали из простых, грубых сортов кож, а
остроносые – из более мягких и тонких. Поверхность остроносых
головок украшали тиснением в виде параллельных полос. Задинка
делалась двойной, образуя карман, в который вставлялся задник из
кожи, бересты или лыка. Задинка также украшалась тиснением – рядами
горизонтальных полос. Составные подошвы изготовлялись из нескольких
слоев тонкой кожи и пришивались к заготовке верха наружным швом.
Для того чтобы подошва меньше изнашивалась спереди и сзади
подбивали железными или медными гвоздями с широкими круглыми
шляпками. Так же пришлось изобретать набойки на каблуки в виде
железных скобок, чтобы появилась нормальная жесткость.
Завершили мы все это специальной печатью указывающая на
принадлежность нашему дому. В виде плотно вплавленной в кожу буквы
“С”, срезать которую не повредив обувь невозможно.
Скорость, с которой Шон производил пару, показалась мне
улиточной. Каких-то десять пар в месяц, что для этого времени по
его рассказам является фантастическим показателем. Наконец-то у
меня есть что-то дорогое на продажу.
– Хух, устал что-то за эти четыре месяца – проговорил я,
наблюдая за заходящим солнцем и гладя Бьорна
– Раа, раа – прорычал мне мой братишка
– Нет, нет, нет, зачем ты об этом напомнил, мне хотелось думать,
что я все сделал – сделал грустное лицо, тягая медведя за ухо