Но ведь не было никакого мужчины!
Шахван присмотрелся еще внимательнее, потом усмехнулся даже, только в этой усмешке ничего доброго не было.
- Ничего не было, - признал он. – Ты плакала, он всего лишь пытался успокоить тебя. Я вижу, что никакого умысла в этом не было. Я не обвиняю тебя. Но и правды от меня не скрыть. Не стоит бояться, если твоя совесть чиста. Но если задумаешь что-то дурное – помни, я узнаю сразу.
Успокаивал? Только сейчас Ниаль поняла, о чем речь.
- Это был нук, - удивленно, сама только осознавая все, сказала она. – Не мужчина... он… На нас напали, и он защитил меня, чуть не погиб сам. Я очень испугалась.
- Я верю тебе, - шахван покачал головой так, словно совсем не верил, но сейчас был готов принять правила игры. – Вижу, что ты сама веришь. Но и впредь будь со мной честна, айха. Я не люблю, когда меня обманывают.
Он ухмыльнулся. Потом поднялся, держа Ниаль на руках, вместе с ней. Уложил на кровать, сначала на спину, разглядывая, лаская ладонью ее грудь и живот, словно пробуя наощупь. Задумчиво…
Ниаль не двигалась, боясь что-то сделать не так.
Попыталась расслабиться и даже улыбнуться, как ее учили, но что-то улыбаться не вышло.
- Хватит разговоров. И не смотри на меня с таким ужасом, - скривился он. Перевернул ее, ставя на четвереньки, поглаживая ее бока. – Не дергайся.
Он взял ее сзади, резко и сразу, так, что Ниаль вскрикнула, закусила губу. Нет, боли не было, айха не человек, и ее тело готово к такому изначально. Но и радости, о которой ей говорили, не было тоже. Было долго, неудобно, неприятно, немного разъезжались ноги, пальцами она, что есть силы, вцепилась в одеяло и терпела, ожидая, когда это закончится. Молча, только рвано и тяжело дыша.
А когда закончилось, шахван резко отшвырнул ее в сторону, на пол.
- Одевайся! – прорычал он. – И убирайся отсюда.
Ниаль не запрещали гулять по замку, никак не ограничивали. Куда может деться айха?
Вот только ее дорожную одежду забрали, а взамен выдали легкие платья и сандалии, в которых даже в замке слегка мерзли ноги, все же еще не весна. А уж выйти на улицу – совсем холодно.
Только сидеть у себя в комнате и ждать, когда шахван снова захочет увидеть ее – не было никаких сил.
Теперь так ясно виделось это – она господину не понравится. И было бы так прекрасно, если бы он решил ее отдать. Он ведь решит?