Тогда наверняка месть.
И исполнение лучше поручить кому-то со стороны?
Остается только надеяться, что Ниаль удастся не умереть.
Вечером та самая служанка принесла поднос с ужином.
Рядом с миской похлебки положила крошечный темный шарик.
- Вот, - сказала она с неприятной кривой усмешкой. – То зелье, что ты просила.
Ниаль хотела было удивиться, сказать, что просила вовсе не она, но слова застряли в горле.
- Что это? – только спросила она тихо.
- Тебе виднее, - Ишая пожала плечами. – Мне сказали только, что верное средство.
Это оказалось легко.
Шахван уже был пьян, когда позвал ее.
Возможно даже, кто-то заранее позаботился об этом, решил шахвана напоить. Ниаль подумала, что не удивилась бы. Ксай мог как-то провернуть это, зная наклонности отца. Это ведь помогало его планам. Но, может быть, шахван сам…
Не важно.
Маленький шарик спрятан под широким поясом. Надо бросить сразу, иначе может выскочить, и заметят. Шахван сидел в кресле с бокалом.
- Подойди, айха, - велел он.
Мысли ведь он читать не умеет. А так, чего она боится – он не сможет угадать. По крайней мере, Ниаль очень хотелось думать, что не сможет.
Поэтому она подошла, по пути расправляя платье, доставая шарик из-под пояса.
И сразу, не раздумывая, уселась шахвану на колени, пока еще не успела слишком испугаться. Глядя ему в глаза… Нет, совсем в глаза не вышло, но куда-то на щеку, на щетину на щеке. И словно невзначай – провести по его руке пальцами, коснуться кубка…
- Господин уже решил, хочет ли меня оставить или нет? – спросила вкрадчиво. И в этот же момент бросила шарик в вино. Пока он смотрит на нее, пока ее волнение можно легко списать на ожидание ответа.
- Ты, я смотрю, совсем осмелела, айха? – удивился шахван, насмешливо поднял бровь.
- Я хочу понравиться господину, - и опустить глаза. Это почти искренне, она действительно была бы рада понравиться. – Я сделаю все, что господин пожелает.
Он фыркнул с легким презрением.
- Тогда помолчи.
И, между прочим, язык у него едва ворочался. Не то, чтобы совсем пьян и слова не разобрать, но очень заметно.
Сидеть просто так невыносимо, поэтому Ниаль сама начала расстегивать пуговички на его сорочке. Одну за другой, чуть закусив губу. Хотелось делать хоть что-то, иначе от разных мыслей она сойдет с ума.