- Очень интересно. Везде так, люди не понимают своих интересов,
не готовы отдать малое за справедливость в будущем.
- Я это в Германии видел.
Рихард понимал, уже сказано больше, чем нужно, но не хотел
прекращать этот разговор. Ему нужно было выговориться. Пусть даже с
Вилли. Нет, друзьями они не были. Но именно Пик поддержал,
вернувшегося из Китая, морально раздавленного Рихарда в далеком
двадцать пятом. Вилли нужен был лидер Ротфронтовской дружины в
Любеке, он и предложил Рихарду это дело. Хорошо получилось. Даже
после всех разгромов и поражений, Рихард Бользен сохранил часть
людей. Да, сейчас в его батальоне любекских, ростокских и
потсдамских боевиков наберется на целый взвод, а то и два. С ними
Рихард дрался на баррикадах Берлина в двадцать восьмом, с ними
уходил в Чехию после победы штрассеровцев.
- Ты сам знаешь. Мы все были за правду, за справедливость, за
реальные права рабочих, мы дрались против капиталистов. Но каждый
за свою правду. Правое крыло сотрудничало с нацистами и
правительством. Сейчас из них каждый второй, не считая первого
перешел в НСДАП. – Рихард презрительно сплюнул сквозь зубы. -
Центристы лавировали между теми и этими, в результате их презирали
все. Только мы настоящие коммунисты вели реальную работу. А бюргеры
голосовали за Штрассера, верили его словам о справедливости и
национальном единении угнетенных с угнетателями. Бюргерам хватало
подачек от Круппов и Дюпонов, плевать они хотели на справедливость,
они сами надеются стать предпринимателями, выжимать соки из
рабочих, грабить колонии, евреев и поляков.
Рихард горько усмехнулся.
- Знаешь, в России тоже самое. Те самые народные массы нас
терпеть не могут. Многие ненавидят за террор. Они нас используют,
чтобы выбить что-то из промышленников, но с нами не пойдут. Вот, за
черносотенцев русские рабочие горой. Крестьяне своего царя
боготворят, они за право собственности на землю, за школы в каждом
селе, за «Доброфлотовские» элеваторы и дешевые кредиты Николашке
памятники воздвигают.
- Я так и предполагал, – согласился Вилли. – Спасибо тебе. И
знаешь, никогда никому больше этого не говори. Тебе рассказывали,
сколько на тебя пришло жалоб за интернациональный батальон? Многим
не понравилась идея настоящего интернационализма.
- Понимаю. Розенберг кляузничал?