- Ты не понял?
Говорил тот, что в плаще, второй молчал, но взгляд его не обещал ничего хорошего.
Мьюрс сплюнул сквозь зубы, грязно выругался и сделал непристойный жест, предлагающий оппоненту отлюбить самого себя в извращенной форме. Не успел он опустить руку, как хлыст со свистом отоварил его поперек физиономии. Рожа тут же набухла, из рассеченной губы потекла кровь. Повезло, что не остался без глаза.
- Еще? – с ледяной улыбкой спросил второй.
- Добавь ему, Ред, - одобрил его спутник. – Для науки.
Однако Мьюрс не стал ждать, а задал стрекача, да так, что едва не потерял башмак.
- Ты как? – спросил меня мужчина в плаще. – В порядке?
- Да, - кивнула я. – Благодарю вас.
- Не стоит, - хмыкнул он, и в этот момент капюшон сполз, приоткрыв лицо.
Его голос звучал молодо, но на самом деле мой спаситель – еще один спаситель! – оказался еще моложе, чем я думала, вряд ли старше двадцати. Слегка вьющиеся светлые волосы, карие глаза, миловидные черты. Настоящий голливудский красавчик!
Резко надвинув капюшон, парень дал лошади шенкеля, и та сорвалась с места. Второй немедленно последовал за ним. Я потерла ноющую щеку и огляделась по сторонам.
Что, если Мьюрс отбежал и спрятался? Такой удар наверняка на время отбил ему охоту к эротическим приключениям, но он ведь мог выследить на будущее?
Еще раз оглянувшись, я нырнула в тот самый проход, куда Мьюрс пытался меня затащить, и оказалась в глухом дворе, опоясанном по второму этажу открытой галереей.
- Эй, девчонка! - из окна высунулся древний дед в буром балахоне. – Ты куда идешь?
- На рыночную площадь шла. А ко мне какой-то… пристал.
- Да я видел, видел, - отмахнулся он. – Чего мне еще делать в девяносто лет, только в окна смотреть. Вон ту дверь видишь? Иди туда. Там темно, но ничего, пройдешь. За стену держись. На крысу не наступи, их там полно. Иди, иди, иди – до самой площади. Не заблудишься.
Я поблагодарила и открыла неприметную дверь в стене, за которой в темноту уходил узкий коридор. Далеко впереди, там, где он заканчивался, виднелась светлая точка. Придерживаясь за стену, я осторожно пошла к ней. Ноги то скользили в грязи, то спотыкались на выщербленных булыжниках. И хорошо, что дед предупредил насчет крыс, иначе я бы точно заорала от ужаса, когда под башмак попало что-то мягкое, с писком порскнувшее прочь.