— Мне приятнее думать, что мое фото стало решающим фактором.
Миссис Пампкин фыркнула и покачала головой.
— Письма. В них вся соль. Кстати, я не пересолила?
— Все чудесно. И утка, и картофель, и вы, дорогая миссис Пампкин, восхитительны.
— Думаю, эти письма сочиняла женщина. Мало какой мужчина способен так тонко чувствовать женскую душу.
Ральф закатил глаза и промолчал.
— Ваше фото было отправлено специально, — упрямо заявила она. — Кто-то хотел свести вас с мисс Уокер. Можно было бы решить, что преступник проигнорировал дополнительную вероятность разоблачения, но в таком случае он попросту глуп. А письма писал не глупец.
— Есть еще один вариант, — сказал Ральф. — Мое фото взял тот, кто знал, что я инспектор полиции, и вполне понимал, что привлечет мое внимание. И при этом он не дурак. Что это значит, как вы считаете?
— Что?
— Что однажды он уже ушел от полиции. Совершил преступление и остался безнаказанным. Он находит извращенное удовольствие в том, чтобы водить полицию за нос. Ему нравится чувствовать свое превосходство. Я видел таких, когда работал в Лондоне.
Миссис Пампкин помрачнела и задумалась.
— И это возвращает нас еще к одной детали, — продолжил Ральф, накалывая золотистый ломтик картофеля на вилку. — Максимилиан Олдброк. Почему он? Не потому ли, что письма писал его убийца, которому удалось выйти сухим из воды?
— Его загрыз волк, — сказала миссис Пампкин, но без привычной уверенности в голосе.
— Я просмотрел материалы его дела, и кое-что показалось мне странным. Вскрытия не было. Осмотр повреждений поверхностный. Почему?
— Я не знаю… — растерянно ответила она.
— Все это беспокоит меня, — признался Ральф, с сожалением глядя на опустевшую тарелку. Миссис Пампкин поднялась и налила ему чай, и он обхватил большую кружку ладонями. — Если я правильно оценил его характер, преступник не остановится. И в таком случае мисс Уокер в большой опасности.
***
— Вы так редко навещали меня, милый Грэг, что я почти обиделась, — кокетливо произнесла миссис Олдброк. — Но теперь у вас появился веский повод заезжать ко мне почаще.
Она бросила многозначительный взгляд на Джейн, а после подмигнула мужчине. Кажется, хозяйке дома было весело. Мэр тоже сиял белозубой улыбкой и сыпал любезностями, и только Джейн было не по себе.
Она сто раз пожалела о том, что послушалась миссис Олдброк и переоделась к ужину. Шелковое синее платье теперь казалось ей слишком открытым, особенно когда взгляд мэра медленно скользил по ее шее, чтобы быстро нырнуть в декольте. А ей вовсе не хотелось привлекать внимание мистера Эдверсона, которого Сильвия звала «милым Грэгом».