– Даже слышать об этом не хочу, – заупрямилась Лидия. – Это очень любезно с вашей стороны, однако я не могу принять такой щедрый подарок.
– С каких это пор ты сделалась такой гордячкой? – удивилась Эвелин. – Моя дорогая, в течение семи лет я была лишена твоего общества и удовольствия делать тебе подарки. То, что мне следовало тебе подарить, за это время копилось, как на банковском счету, а теперь настало время одним махом восполнить то, что так долго откладывалось. Ты едешь в Каир, и это сказочная возможность, которая – как знать – может, больше и не представится. И если ты думаешь, что я посмею отправить Энн к Маргарет и Джеральду в обществе компаньонки, которая одета как огородное пугало, ты очень заблуждаешься. Приходится думать и о собственной репутации, ведь они знают, что к ним приедет моя близкая подруга. Так что нам обеим никак нельзя ударить в грязь лицом.
В словах явственно слышалась ирония Эвелин, но Лидия так и не сумела выдавить из себя улыбки и разделить веселое настроение миссис Маршалл. Наоборот, на глаза накатили слезы, в горле застрял комок – столь неожиданным оказалось для нее это проявление искренней доброты и щедрости со стороны старшей подруги.
Лидия попыталась выдавить из себя слова благодарности, но Эвелин не дала ей договорить и принялась дополнять список необходимых вещей, который с каждой минутой становился все длиннее.
После двух дней в Лондоне Лидия пришла к выводу, что, если она возьмет в Каир столько одежды и аксессуаров, одного только веса ее багажа будет достаточно, чтобы корабль затонул еще при выходе из порта.
Долгие часы примерок и подгонки одежды в переполненных покупателями магазинах, шум и толчея на городских улицах совершенно измотали ее – и это при том, что новизна столицы вызывала у нее легкое и, в общем, приятное головокружение.
Опытные руки лондонского парикмахера совершенно преобразили ее, новомодная стрижка, несмотря на изысканную простоту, подошла ей идеально.
– Тетя Эвелин, она станет первой красавицей Каира! – с восторгом воскликнула Энн, когда они вернулись в отель.
– И это вылечит тебя от твоего зазнайства, – с насмешкой ответила на это Эвелин.
Вряд ли можно было найти двух других столь непохожих друг на друга женщин, как Энн и Лидия. Красота Энн была подобна красоте бутона прелестной розы. Ее свежесть и грацию превосходно подчеркивали и элегантное вечернее платье из невесомого тюля, и муслиновое платьице в цветочек, дополненное широкополой шляпкой с лентами и цветами.