Далее я позволю себе привести выписку из свободного рассуждения моей давней школьной приятельницы, которая, несмотря на истеричку-мать и алкоголика-отчима, a также бабника-мужа и гулящую сызмальства дочь, выбилась-таки в доценты чего-то там гуманитарного – кажется, филологического:
«Русский алфавит, как известно, состоит из тридцати трех букв и считается фонетическим. То есть каждый звук обеспечен своей собственной буквой. Ну, или почти каждый. Вот всяким там потомкам кельтов надо, к примеру, сложить целых две буквы, чтобы получить “ja”, a у нас, запросто живешь, – “я” накарябал – и сэкономил: силы, время, бумагу. Или там, скажем, “sch” – просто смешно, правда? – столько букв надо извести, чтобы получить всего-навсего эквивалент русского “ш”! А уж про “shch” (“щ”) я вообще молчу – 4:1! Ну и так далее.
Но даже обилие в русском алфавите буквиц не в состоянии передать истинные звуки, издаваемые носителями языка – равно как интонационно-мелодическое богатство.
То есть нас, как всегда, много, а всего остального, как всегда, мало. На поверку выходит, что звуки, испускаемые населением, далеко не полностью соответствуют (а то и не соответствуют целиком) тем абстрактно-эталонным колебаниям воздуха, которые, в буквенном изображении, предписаны этому же самому населению мечтательными, но страшно далекими от народа Кириллом и Мефодием.
Тем более население предпочитает изъясняться звуками, что называется, альтернативными (активно мутирующими, неучтенными, некондиционными, неуставными, нелегитимными и т. д. – короче говоря, художественно-импровизационными, живыми) – звуками конкретными, а не всякими там академически-отвлеченными.
Самый простой пример: как, скажем, изобразить на бумаге фрикативное “гэ”? (Знаменитое украинское “гэ”!) Какой клинописной булавкой зафиксировать на бумаге вахлацки-разлапистую бабочку московского “а-а-а”? Как запротоколировать “а” киевское – такое же фирменное, как котлеты по-киевски и “Киевский торт”, – каким иероглифом изобразить этот шикарно-небрежный звук чувственного южного пошиба, заполонивший бескрайние просторы Среднерусской возвышенности и напрягающий слух нордического населения своим чуть ли не плотским тяготением к “э-э-э”?
Какой партитурой “запротоколировать” мерцающие мириады им, населением, издаваемых звуковых струй?