- Именно. И сахар в кофе с чаем,
стволы наши, обувь с одеждой. Все проплачено ею. Люди смогли
выжить, дуролом, ты это знаешь, но ведать не ведаешь, сколько еще в
мире дерьма, желающего нам новой гибели. Вот из-за этого, чтобы
были хреновы сигары с сахарком, чтобы малышня пряники спокойно
могла жевать, запивая молочком из-под коровки, такие дурни, типа
нас с тобой, должны делать что должно.
- И будь, что будет. – кивнул
Енот.
Это он знал. Все последние месяцы
знал, даже верил. Плевать, что кому-то чистильщики кажутся
грабителями и мародерами, кому-то идиотами-идеалистами, кому-то
прощелыгами, фармазонщиками и мошенниками. Они-то с этим
лысо-бородатым знали правду. Свою, стоящую в весе крови, стали и
пороха не меньше их самих.
- Верно. И, исходя из всей мудрой
глубины сказанного, знаешь, что, Енот?
Тот посмотрел на Бирюка. Бородач
глядел на него очень серьезно.
- Я бы посоветовал тебе найти
девушку. Или…
- Я понял. Можем не
вернуться?
- Это Степь, сынок. – Бирюк хмыкнул.
– В Степи всякое возможно. Чаще всего в ней мрут.
- Я подумаю.
- Подумай, подумай.
Енот понимающе кивнул и пошел к двери
во двор гостиницы.
На улице явственно похолодало.
Звезды, эти яркие, колющие глаза неба, глядели на Енота. Енот
аккуратно отливал в углу двора и ответно смотрел на них. Дойти до
темной коробки сортира - у него не вышло. Слишком сильно шумели в
конюшне, прилегающей к отхожему месту. А чистильщик считал себя
вежливым человеком, и нарушать чье-то уединение не
собирался.
Уходя в конюшню Змей прихватил с
собой большой фонарь с ручкой-кольцом. А затушить его догадался
практически только что. На зрение чистильщики никогда не
жаловались, особенно после обучения на Базе с комплектом
медицинских исследований и вмешательств в их организмы. Сам того не
хотя Енот и оказался в роли подглядывающего, после чего и поперся в
угол двора. Смотреть на два тела, белеющих в глубине длинного сарая
с открытыми дверьми, ему совсем не хотелось. И почему-то он не
завидовал Змею, которому неожиданно свалилось такое очень приятное
счастье. Тем более, что и у того впереди тоже лежит ждущая свежую
кровь Степь.
Степь… ровно самое желаемое еще
позавчера. Что сказать… он действительно радовался тому, что
оставался в ней еще на какое-то время. А смерть? Старуха ждет
каждого, в конце концов, и бегать от нее чистильщики никогда не
собирались. Другое дело, что и жизнь они любили чуть по-другому,
ощущая ее полностью, всей душой и телом. И во всех ее проявлениях,
как в конюшне, например. Енот еще раз посмотрел на звезды, далекие
и мудрые. И пошел спать. Один.