Змей смотрел на холодные огни черного
бархата неба через небольшую прореху в крыше. Крутил между пальцев
длинную светлую прядь, ни о чем не думая. Потому как только
что…
Только что вокруг рвалась во все
стороны буря. Светло-пшеничного цвета, терпкая и сладкая, с легкой
горечью пота на гладкой коже, касающаяся Змея тонкой тканью
расстегнутой сорочки и кружевами воротника. Буря, наплевав на
солому, лезущую через ткань брошенного на нее длинного плаща,
билась в его руках, на нем, вокруг и повсюду, лишь изредка
замирая.
Темный силуэт в звездном свете, из
живой стали ставший вдруг мягким и нежным, и больше ничего. Кончики
волос по лицу, полуприкрытые глаза, упругие бедра, касающиеся легко
и ласково. Блеснувшие зубы, прикусившие нижнюю губу, впившиеся в
плечи пальцы с царапающими ногтями. Буря. Живая, непокорная и
жаждущая его ответа, такого, чтобы она смогла успокоиться. Змей
держался, как мог, стараясь не дать ей затихнуть слишком быстро,
вжимался лицом в бархат тяжелых и теплых грудей.
Она застонала, так тихо, что услышать
оказалось сложно. Чистильщик не выдержал, напрягся внутри нее,
ощущая пламя внизу живота. Семерка охнула, откинувшись назад,
закричала, не стесняясь и не обращая внимания на заволновавшихся
лошадей. А потом ему только оставалось лежать, смотреть на звезды и
крутить длинную прядь пальцами.
«Благо твоего Дома есть благо для
тебя.
Все, что ты имеешь в свой
жизни
Есть только благодаря
Дому.
Если кто-то вносит в него Зло и
Ложь
Будь готов убрать его любым
способом»
Из наставления
«Biblionecrum»,
гл. «Дом».
M.A. Erynn, ph.d., Culto Nocto
Дымом и маслом воняло так сильно, что Енот зашел в
вагон. Долго стоять на площадке никак не получалось. Да и не особо
необходимо. Наблюдать за Степью можно и через окна, наполовину
закрытые стальными щитами с бойницами. Поезд, гремя и грохоча
металлом, несся вперед.
А вот показалось ли ему, что по
мохнатым от травы курганам мелькнули всадники, или нет – Енот не
знал.
Он проснулся рано, разбуженный
горластым петухом во дворе и бряканьем цепи колодца, откуда таскали
воду для тягловой скотины. Фермеры, приехавшие издалека ради
ярмарки, явно не собирались терять время зря. Связываться с
кряжистыми серьезными дядьками из-за своего раннего пробуждения ему
не хотелось. Ну, а к петуху-то прикопаться было сложно при всем
желании.