Серый на сером не очень хорошо видно, а создатели стенда явно
позаботились о том, чтобы никто его не разглядел, особенно
издалека.
— Продукты из секрета молочных желёз разумных существ запрещены
к ввозу. Для подтверждения неразумности выделителя молоква,
используемого для производства данного молочного продукта, вы
можете предоставить справку по форме НРКС-99, — безэмоционально
проговорила чиновница и уставилась на альбиносов жабьими
глазами.
— Да брось… — неуверенно проговорил один из братьев. — Пойдём
без него.
— Он денег стоит! — раздосадованно ответил второй, но в итоге
сыр им пришлось выложить, как и обнаруженные у них в багаже сырые
орехи дерева кверамба и ещё десяток различных продуктов.
Всё изъятое копилось горкой на столе рядом со мной, а я всё
сильнее злилась на равнодушную занудную чиновницу, от одного тона
которой вскоре начала вскипать кровь.
— Вы уже рассмотрели моё заявление? — обратилась я к ней, когда
к стойке подошёл следующий в очереди посетитель.
— Рассмотрение заявлений на допуск к досмотру без удостоверяющих
личность документов занимает до трёх рабочих дней, — механически
ответила она.
— А теперь рассмотрели? — хищно улыбнулась я.
— Рассмотрение заявлений…
— А сейчас? Сейчас уже рассмотрели? — я наклонилась к ней ближе
и поглядела прямо в огромные жабьи глаза, спрятанные за толстыми
линзами очков. — Я буду уточнять каждую минуту, мне всё равно нечем
больше заниматься.
Жабодама посмотрела на меня невозмутимо:
— Ваше заявление будет рассмотрено…
— Скажите, а вы уже успели рассмотреть моё заявление?
— Ваше заявление…
— Да хватит уже! Вы парализуете работу пункта досмотра! —
взвизгнула рослая корпулентная женщина с одним глазом вместо
двух.
Я вздрогнула, глянув на неё, но не отступила.
— Скажите, вы уже успели рассмотреть моё заявление?
Очередь заволновалась. Жабодама безучастно продолжала досмотр, я
спрашивала о статусе своего заявления каждые полторы секунды. Мама
всегда говорила, что упрямство — моё самое огромное достоинство и
самый большой недостаток, поэтому сейчас я с азартом заводной
ослицы повторяла одно и то же.
Внутреннее время в Канцелярии текло по-своему. Мимо меня прошли
десятки страждущих, а моё заявление всё ещё лежало на столе рядом с
сыром, орехами, старинной бутылкой вина, коробкой конфет, ластиком,
кожаным чемоданом, чей владелец не смог доказать, что он изготовлен
не из кожи разумного, а также миллионом других вещей, которые
чиновница по одному лишь ей понятному принципу забирала у
посетителей Канцелярии. Самое нелепое, что она спокойно пропустила
как минимум двух женщин с кожаными сумками, а придралась в итоге к
импозантному старичку.