— Ты что, не знаешь, кто мой отец? — взвизгнула вдруг
Анжелика.
Я, конечно, не знала, могла лишь предположить, что это был очень
занятой человек с минимумом свободного времени, которое предпочитал
не тратить на воспитание дочери. Но это так, поверхностное
предположение. В конце концов, что мне известно об этой девице?
Ничего! Возможно, она по субботам убирала мусор в лесу, а по
воскресеньям безостановочно переводила старушек через дорогу.
Нельзя судить человека по одной лишь внешности, даже если он —
блондинка и одет исключительно в розовое.
— Знаешь что? Я вернусь примерно через месяц, вот тогда мы и
поговорим. По-другому!
В последние слова девица плеснула столько яда, что я даже
огляделась — не выстроились ли фармакологические компании в очередь
за таким щедрым источником бесценной субстанции. Они, бедолаги,
цедят яд у змей, а можно всего лишь отловить эту Анжелику и не
подвезти её в дождь, тогда она лично закрыла бы потребности
небольшого, но гордого заводика.
— Да пошёл ты! — яростно закончила розовочемодановая, сбросила
вызов и с силой запихнула телефон в карман, припустив ещё
быстрее.
Пришлось практически бежать за ней, чтобы не отстать.
— Девушка, извините! — повторно позвала я. — Вы…
— Милостыню не подаю! — рявкнула она в ответ, зыркнув на меня
через плечо.
Накатила обида. Нет, понятно, что мой пуховик не был новым ещё
три года назад, когда я получила его в подарок от Шуры. Подруга так
вымахала за лето, что он стал короток ей в рукавах и перестал
застёгиваться на груди. Пусть старый, но этот неказистый пуховик —
одна из немногих вещей, что напоминает мне об исчезнувшей Шуре, так
что я буду его носить, пока он не расползётся на плесень и липовый
мёд. И плевать, что об этом думают разные фуксии. Я вот никогда бы
не надела такую куртку, как у неё — ненавижу розовый! Но разве я
говорю об этом вслух?
И вообще — зачем грубить? Мало ли какой человек может гулять по
промозглой осенней погоде и подбирать металлические пластинки за
хамоватыми растеряшами?
— Вы уро…
— Отсовокупись! — зашипела Анжелика, отвернулась и ринулась
дальше, возмущённо цокая каблуками.
Ни струя себе фонтан!
Не зря говорят: делая добро, не забывай уворачиваться от пинка
благодарности. Я обиженно замерла на тротуаре, борясь с желанием
запустить необычную пластинку в голову потерявшей её хамке, но
потом решила, что опускаться до такого уровня не стоит. А обложить
незнакомку буями я тоже могла, чай, не в теплице росла и умею за
себя постоять. Пылая праведным гневом и желанием хорошенько эту
змеищу отчитать (о, дурное влияние Игоря Николаевича!), я
припустила за ней следом, тщательно подбирая слова гневной тирады,
которой так и не суждено было прозвучать.