– Встаньте, Джайлс, – медленно проговорила леди Джейн, – встаньте и не говорите глупостей. Вы же знаете, после того как мне официально подана жалоба, я ничего не могу сделать. Сейчас придет обвинитель, и мы начнем дознание.
Она нервно тряхнула небольшой колокольчик, и он отозвался пронзительным криком, на звук которого явился тот самый слуга, что прежде сопровождал меня в приемный зал.
– Ланс, пригласите миледи; она определенно еще не спит, – не глядя на него, распорядилась леди Джейн.
Ланс… ну конечно… как я вообще мог забыть его? Память человеческая слаба и охотно предает забвению неприятное.
– Миледи… – тихо повторил фермер, но никто не обратил на это внимания.
Стража у дверей расступилась, уступая дорогу принцессе Миднайт. Она шагнула вперед, и из-за ее спины выплыло расстроенное, но полное надежды лицо сэра Генри.
Герцогиня окинула сестру долгим проникающим взглядом, словно желала навеки приковать к месту, где та находилась.
– Итак, миледи, готовы ли вы перед лицом Ночи подтвердить свое обвинение?
– Да, ваша светлость, – голос леди Энн не дрогнул. – Я обвиняю Мартина Кэплена в похищении 500 найтских талеров у сэра Генри Уайтхауза. Обвиняю и требую самого сурового наказания, какое предусматривают законы герцогства Найт.
Даже виды видавшие замковые стражи замерли в наивном изумлении. Сэр Генри весь как-то смялся, сразу стал значительно меньше ростом и представлял теперь жалкую пародию на самого себя. Джайлс тихо застонал и прикрыл лицо руками.
– Готовы ли вы, миледи, – продолжала герцогиня, не обращая на общее смятение ни малейшего внимания, – надлежащим образом исполнить весь обряд до конца.
– Да, ваша светлость, – эхом откликнулась леди Энн.
И вновь пала неживая тишина, и никто не решался или не умел нарушить ее.
Первым ожил неукротимый фермер:
– Ваша светлость, пощадите его, он же…
Внезапно Джайлс замолчал, словно споткнувшись о взгляд Мартина Кэплена, устремленный на него. В этом взоре читалось этакое кроткое безумие. Отец Бенедикт, без сомнения, назвал бы сей взгляд благостным.
– Уходите, Джайлс, пока это возможно, – сдавленно произнесла герцогиня. – Здесь и без вас достаточно жертв.
Фермер без возражений повиновался. Проходя мимо меня, он пробормотал странную, на мой взгляд, фразу:
– Теперь все бесцельно.
– Желаете ли вы, миледи, – как ни в чем не бывало, спросила герцогиня – немедленно приступить к рассмотрению дела?