– Джай… Я хочу тебя, – прохрипел тот и стал её жадно целовать,
перехватив за талию почти негнущейся правой рукой, а левая потянула
подол платья вверх. – Богиня, как же я тебя хочу!
– Но Ювина…
– Дьярви всё равно не пропустит раньше, чем я разрешу…
Пожалуйста, Джай…
Девушка отстранилась, встревоженно заглядывая в его пылающие
глаза.
– Ты играешь со мной, Уль? – простонала жалобно.
– Глупенькая, – усмехнулся тот, – Джайри… если бы ты только
понимала, какую власть надо мной имеешь… Хорошо, что не
понимаешь.
И он принялся ласкать губами её шею, плечи… Джайри потеряла
ощущение реальности, как это всегда бывало, когда Ульвара
охватывала страсть. Потом она будет проклинать своё безволие,
пытаться понять, почему Уль может делать с ней всё, что захочет,
почему она не может противостоять ему, но сейчас были только его
губы, его руки и желание...
Когда король разрешил Дьярви впустить несчастную герцогиню,
ничто в обоих любовниках не выдавало внезапный пыл. Ни единая
складочка или волосок. И Джайри это бесконечно унижало. Она
чувствовала себя использованной, и безумно хотелось напиться и
забыть обо всём.
Герцогиня Ювина, разменявшая недавно шестой десяток, показалась
девушке резко постаревшей. На тёмном лице глубоко прорезались
морщины, усталые синие глаза смотрели с такой скорбью, что сердце
сжималось.
«Неужели тебе совсем не жалко её?» – спросила Джайри короля
взглядом. Но тот не ответил, сосредоточив своё внимание на гостье.
Подошёл, подал руку, помог сесть.
Ювина была не одна, её сопровождал лорд Ойвинд – один из
наследников Шёлкового щита. Тот, кого Уль прочил Джайри в женихи.
«Зачем он здесь?» – с досадой подумала девушка, однако любезно
улыбнулась.
– Ваше величество, – тихо произнесла Ювина, – вы знаете, почему
я просила вас о встрече.
– У меня нет хороших новостей, – сочувственно глянул на неё
Ульвар. – Увы, но допросы лордов и слуг показали заговор против
короны. Ваш сын планировал убить мою мать.
Ювина пошатнулась, но взглянула серьёзно и твёрдо.
– Этого не может быть, Ваше величество. Я готова поручиться за
сына.
– Понимаю, – Ульвар прошёл за стол и опустился в кресло. –
Материнская любовь сильна. Все мы для своих матерей самые лучшие.
Но – увы, увы. При всём моём отношении к вам, при всём том глубоком
уважении, которое я к вам питаю, я не могу не верить своим глазам.
Показания людей сходятся.