- Да она большая уже, и учиться хочет! Ей семь весной будет! -
Грудью встала на защиту сестрёнки Дуняша.
- Раз хочет, значит будет учиться! - Негромко пропела Ксюша. -
Вот только поспит немного и начнет!
Спросила у поварих, куда можно пристроить ребёнка — унесла её к
ним, уложила на кушетку. Попробовала вытащить крепко стиснутый в
руке пряник — доселе безмятежно улыбавшаяся Васька нахмурилась и
беспокойно заворочалась. «Тихо-тихо», - ласково прошептала Ксюха, -
«никто у тебя пряник не отберет, спи спокойно». Погладила её по
светлым волосам, попросила накрыть её чем-нибудь и на цыпочках
вышла.
Прошла к классам, но вмешиваться в учебный процесс не решилась.
Шкодливо улыбнулась, представив как это выглядит со стороны и
наклонившись — прислонилась ухом к замочной скважине. У Митеньки
был явный талант к педагогике, он минут пять в красках описывал
впечатленным детям, как учили его в детстве. Особо живописуя
телесные наказания, ему вторил скрип лавок. Закончил обещанием, что
их так пороть не будут. Если они, конечно — будут проявлять
прилежание. Дети перестали ерзать на лавках и замерли во
внимании...
А во двор к Председателю стучались подъехавшие казаки:
- Здрав будь, Захар Михалыч, а мы к тебя с новостями, чаем то
напоишь? - Улыбаясь в усы спросил есаул.
- Давайте проходите, Вахромей, нашел о чем спрашивать! И
накормлю, и напою! Новости то хоть хорошие? - Засуетился Захар.
- Хорошие, теперь можете сами вино свое продавать. Сотник завтра
ждет в Троице-Саткинском заводе, поверстает десять твоих воев в
казаки. И Серёгу в есаулы. А по весне, как перепишут в сказку
людишек — ещё с десяток поверстают. У вас ведь народа не чета
нашему поселению.
- Да постой ты с этим вином, мы столько выкурить можем, что
вместе не продадим, там же лимиты установленные есть? - Обрадовался
Михалыч долгожданной вести.
- Ась? Чаго? Какие лимиты? Опять ты по вашему, Захар Михалыч. -
Не понял его Вахромей.
- Про меры говорю, сколько-то четвертей курить можно, не
больше?
- Забей, Михалыч, с откупщиками всё улажено, купят всё, что
выкурите. - Вахромей, нахватавшийся от дружинников, нет-нет, да
вворачивал в свою речь обороты из будущего.
Прошли на кухню, Председатель загремел посудой, чуть не
опрокинул чайник и только пришедшая на шум Татьяна, цыкнув — сумела
его утихомирить: «Сиди, сейчас накрою! Здравы будьте, казаки!» Те с
уважением поприветствовали её в ответ, кормила Татьяна их всегда
отменно. Заварила чаю, стала разогревать на печке принесенные из
сеней котлеты и что-то в кастрюле.