В ходе застолья выяснилось, что сами казаки в массе своей
кунгурские, здесь по службе, без права проживания с семьями.
Обычная практика тех лет — забривали в рекруты и переводили в
казаки, бывало, что и целыми поселениями. Старший, Ефим — был здесь
прежним есаулом, честно отслужил срок в пять лет и подался в
станционные смотрители. И среднего брата на свое прежнее место
пристроил, а тот — своих односельчан.
А уж здесь Вахромей стакнулся с сестрой Викула, поженились
и сейчас она нелегально проживает на подворье Викула. Ждут, когда
есаул отслужит и осядут здесь. Сам Викул, с многочисленными
родственниками, был переселен сюда из Троицкого уезда. А основном
населением были мордовские поселенцы, из крещённых. Поэтому по
ревизским сказкам проходило как Айлино-Мордовское.
Отношения тут надо налаживать с двумя кланами, соображала
про себя Галка — с Мехоношиными, как казаками и с Сосниными,
государственными крестьянами, которые обеспечивали казаков. Как
оказалось, положение государственных крестьян при казаках выгодно
отличалось от приписных горнозаводских крестьян. И те, и эти были
бесправны, особенно в отношениях с власть имущими, но были
нюансы.
Пришел найденный мальчонкой Какуж и узнав о сути дела —
пошел открывать лабаз. Галка, в сопровождении Лёхи — отправились за
ним. Тот рассыпался мелким бесом, пытаясь угодить и что-нибудь
впарить. Лёхе он не понравился сразу, поэтому тот притиснул его к
прилавку и пообещав: «Если что — я тебя собственными руками
придушу» - и позорно ретировался пировать дальше. Отмазавшись перед
Галкой: «Ну, ты уж тут как-нибудь сама с ним договаривайся,
Галчонок, мне то тут что делать. Я его только отмудохать
могу».
И Галка осталась договариваться, осматривать содержимое
лабаза и потрошить Какужа. Помещение лабаза, скудно освещенное
светом из двух окон и настежь открытой дверью было заставлено и
загромождено различным товаром. Бочонки, кули, рогожи, на стенах
висели хомуты и конская сбруя, и все пропахло стойким запахом
дёгтя. Взгляд зацепился за косу, практически неотличимую от той,
что была у Галки с собой, она оживилась: «Сколько она
стоит!?»
Какуж принялся расхваливать косу, упирая на то, что она
демидовской выделки, в деревне таких всего три и тыча в нос,
предлагая убедиться, что вот оно — клеймо «старый
соболь».