— Да нет у нас таких, у нас вообще с бородой никого нет, — я
дотронулся рукой до своего лица, заросшего длинной рыжей щетиной, —
не было никого. С кем же ты говорила?
Мама молчала.
— Он что-то ещё спрашивал?
— Да, — она кивнула, — он спрашивал о том, когда тебя выпишут,
интересовался самочувствием и ещё говорил про переход на новый
уровень и какой-то задание.
— Ничего не понимаю, — сдался я, — а где ты его видела?
— У тебя дома. Я сегодня решила заехать тебе за вещами и
прибраться за одной. Да, Коля, нельзя же разводить такой беспорядок
в доме. Жениться тебе надо.
Я отмахнулся:
— В моей квартире?
— Нет, он позвонил в дверь, спросил дома ли ты, я рассказала,
что ты в больнице, что был в коме. Он ещё так расстроился, что с
тобой случилась такая беда и обещал навестить тебя здесь.
Я ничего не понимал, никакого Димы с работы я не знал, да и где
я живу, на работе знали только пара человек, и среди них Дим точно
не было. Я допускал, что эти пара человек могли сказать Крысюку,
где я живу, но что же всё-таки за Дима?
Но долго над этим вопросом я не размышлял. В этот момент в
палату практически вбежал Всеволод Алексеевич в бурном
возбуждении:
— Николай, вы представляете, вы полностью здоровы!
Я пожал плечами. Ну здоров и здоров, значит пора домой и нечего
мне тут делать.
— Вы не понимаете, вы абсолютно здоровы. А так просто не бывает,
мы провели практически все исследования и ничего, никаких
отклонений от нормы. Я связался с коллегами, они сказали, что так
не бывает, а когда я отправил им ваши анализы, они тоже удивились.
Вы понимаете?
Я не понимал, не понимал его удивления. Я никогда не жаловался
на здоровье, у меня ничего не болело. Конечно, бывало, что я
простужался и даже несколько раз у меня был грипп, но не более. Это
я и сообщил доктору.
— Конечно, у вас было хорошее здоровье, я видел вашу карту, но
вы понимаете, у вас сейчас даже кариеса нет.
Зубы мне тоже посмотрели. Всеволод Алексеевич специально для
этого привёл стоматолога ко мне в палату, который и провёл
смотр.
— Хорошая наследственность, у нас в семье у всех хорошие зубы, —
тут я, конечно, лукавил, из своей семьи я знал только маму, других
родственников у меня не было.
Вернее, где-то они быть должны были, но я о их существовании,
как и они о моём, не знал.
— Всеволод Алексеевич, раз со мной всё в порядке, может я поеду
уже домой, мне на работу надо.