Бегом мы пересекли цветочную лужайку, где в тёплую погоду играют малолетние отпрыски королевского семейства, миновали несколько хозяйских построек. А когда побежали по яблоневому саду, поняла, что так чужаки решили срезать путь до конюшни. Значит, я оказалась права, переодевание в крестьян не такая уж гиблая затея. Размышляя на ходу, я даже немного успокоилась. Но когда мои спасители, не сговариваясь, издали гортанное «Р-р-ра!» и рассекли тело помощницы главной кухарки, направляющейся с корзинкой яблок из сада на кухню, на три части, меня охватил ледяной ужас. Несчастная женщина и вскрикнуть не успела, как её кровь обрызгала моё платье. Я боялась даже моргнуть, истуканом стояла, где оставили. Из ступора меня грубо вывел Радмир, когда наконец, не отпуская руки, дотащил меня до конюшни, которая находилась сразу за садом.
Сознание никак не терялось.
Мысленно я взывала к бабушке, к погибшим родителям, к Светлому Богу, которому возношу молитвы и просила всех их чтобы чужаки снова забыли про меня, как тогда в трапезной. Но чуда не произошло. Обхватив ручищами за талию, Радмир усадил меня в седло лошади. Грубо распихал юбки и закинул ноги по обеим сторонам лошадиной спины так, что оголились мои колени. Очарование чужаком притупилось вдвойне, когда он соединил передо мной кисти моих рук и принялся перевязывать запястья кожаным ремешком.
— Зачем? — спросила я, совершенно сбитая с толку. — Я же сама согласилась поехать с вами.
Воин лишь мельком взглянул на меня и опустил глаза. Резко дёрнул концы ремешка, проверил надёжность узла. Я всегда считала себя спокойной и тихой девушкой: дружила с лесной живностью, была обходительной с бабушкиными клиентами, никогда никому не перечила и даже голоса не повышала. Находиться с чужаками на равных позициях – это одно, тем более, сама обещала, что в обмен на спасение пойду с ними. И кто меня только за язык тянул? Может, и так защитили бы... Но теперь ситуация начала принимать совершенно другой оборот: когда тебя собираются везти в неизвестном направлении, да ещё и привязанной к седлу. Принимать эту информацию моё сознание отказывалось. В голову полезли мысли одна чудовищнее другой. Что могут два воина-великана сделать с беззащитной девушкой в дороге? Снова щемящая боль в груди, и чувство, что жизнь может оборваться в любой момент. Я дёрнулась, попыталась высвободиться.