Меня бесцеремонно усадили на лавочку,
и быстро сорвали рубаху со штанами, оставив полностью
обнаженной.
Я едва успела прикрыться
руками.
— Да не трясись ты так, — одернула
хамка, оторвав кусок ткани от рубахи, быстро смочила его водой,
натерла каким-то бруском от которого пошла прозрачная пена без
запаха.
Я от шока даже возмутиться не успела.
Как вторая женщина взяла большой ковш, зачерпнула им воды, и вылила
на меня сверху.
От ледяного ушата с водой перехватило
дыхание, зуб на зуб не попадал. А эти две садистки, накинулись на
меня, натирая тело подобием мочалки в пене. Смывая всю грязь и
кровь, коими я успела покрыться с тех пор, как очнулась в этой
жуткой реальности.
Они в четыре руки намыливали мое тело,
начиная с головы, и постепенно спускаясь вниз.
Периодически поливая водой из ковша. А
я настолько обессилела, что даже перестала возмущаться, покорно
позволяя мыть и растирать меня. Периодически отфыркивалась, когда
сверху в очередной раз кто-то из женщин поливал холодной водой,
смывая мыло с остатками грязи.
Из меня словно выкачали волю к жизни.
Оставили пустую оболочку.
— Ну не теряй дух, может тебе повезет,
попадешь в гарем. — Продолжала бормотать одна из женщин, растирая
мое тело сухой тряпкой. — Год два, и станешь никому не нужной
обузой. Тогда тебя оставят в покое. Вот где рай… Ешь, пьешь,
спишь…
— Так было с тобой? — я словно
безвольная кукла, подавала руки и ноги по команде.
Словно со стороны наблюдая, как
слаженно и быстро действуют женщины. Оказалась настолько потрясена,
что в даже не почувствовала боли, когда они срывали с меня грязную
рубаху.
Странно. Спина вся изуродована,
покрыта потрескавшейся коркой. Я чувствовала как по ней текут
струйки крови. Но почему-то не испытывала боли. И даже могла
шевелить руками и плечами.
— Повернись. — Скомандовала
разговорчивая женщина, достав откуда-то мою баночку с мазью. —
Хозяин сказал смазать тебе спину этой мазью.
Не дожидаясь моей заторможенной
реакции, развернула меня к себе спиной. Легкими движениями, едва
касаясь ран, стала наносить мазь на спину. Затем, наклеила сверху
какую-то повязку.
— Вот так, хозяин останется доволен.
Никакой крови. Никакой боли. Никто не поймет, что ты товар
порченный внешне. Пока не станет слишком поздно. — Бормотала
женщина, быстро вытирая меня остатками рубахи.