Так что этот этаж меня обрадовал куда больше предыдущего. По
словам Морозовой, эта трава была неприхотливой и могла расти
буквально на камнях, беря питательные вещества из воздуха.
Последнее меня изрядно насторожило, так как я прекрасно помнил,
что из себя представляет местный воздух. Впрочем, я не единственный
такой умный, и Морозова меня успокоила, сообщив, что пока не будут
проведены все исследования, засеивать целые плантации никто не
будет.
Ну и главный сюрприз меня ожидал уже на поверхности. Полгектара,
засеянного привычной земной пшеницей. Правда, тоже увеличенной в
размерах. Почти трёхметровые стебли с крупными зёрнами навевали
что-то родное. Но что главное, росли они на открытом пространстве,
совершенно игнорируя пепел, сыплющийся с неба.
Разведя руки в стороны, словно на презентации, Настя сообщила,
что благодаря пеплу, выпадающему на территории Феррите, ей,
конечно, вместе с местными ученными удалось внести пару изменений в
гены злака, увеличив его стойкость и размеры.
В отличие от «репы», знакомое растение вызывало куда большее
доверие, да и сюрпризов от него должно было быть куда меньше, так
что засаживать ею поля можно будет куда раньше «репы».
Так что посещение объекта Д-16 для меня стало приятным
сюрпризом. Сразу как-то и мир стал ярче, и вера в светлое будущее
куда твёрже.
Ну а «разговор», состоявшийся в кабинетике Морозовой, пока
остальные решали повседневные вопросы обеспечения лаборатории, стал
приятной вишенкой на торте.
— Вот, если основываться на моём исследовании... — Анастасия,
утащившая меня в лабораторию, с особым энтузиазмом делилась
деталями её исследования. И так была увлечена, что мне даже
показалось, что я вернулся в академию, а передо мной молодой
преподаватель, фанатеющей от своей работы.
Настя носилась по лаборатории, показывала мне образцы, потом
уносила их, однако больше всего времени она провела перед доской,
на которой фломастером рисовала формулы и линии взаимосвязей, чтобы
мне было легче понять о чём она.
Вот только...
— Игорь Владиславович... — слегка запаниковала она, когда я
подошёл к ней со спины и, развернув, прижал к стене. — Т-так
нельзя... я же... мы же...
Её я не слушал, потому что следовал своим ощущениям, поэтому,
расстегнув халат, задрал одежду и принялся изучать её ядро. Не
сразу, но Морозова поняла это и прекратила сопротивляться. Хотя она
и сопротивлялась-то для виду...