Она молча вытянула руки, обвивая мою шею, и мы поцеловались. Но
уже со страстью. Дикой и животной. И простыми поцелуями мы уже не
обойдёмся.
***
Там же.
Некоторое время
спустя.
— Знаешь, это сомнительный комплимент мужчине, когда девушка
плачет после секса с ним, — прошептал я на ушко девушки, усевшись
позади неё и крепко прижимая к себе.
— Я не плачу, — повернула голову в мою сторону Настя, но я
провёл пальцами по её щеке, ощущая капельки слёз. — Это не из-за
вас.
— Ты прям в ударе. Думаешь о ком-то другом? — усмехнулся я, но,
заметив, что девушка нахмурилась, повернул её к себе полностью,
усадив на колени. — Согласен, глупая шутка. Рассказывай, что тебя
так беспокоит?
— Вы… точнее, мы, — поджав губы произнесла Настя, собравшаяся,
похоже, всё-таки расплакаться. — Я как-то сама, незаметно для самой
себя перешла границу, разделяющую лёгкий флирт и влюблённость. Нет,
не говорите ни слова, — девушка прижала ладошку к моим губам. — Это
не признание в любви. Я прекрасно понимаю своё положение, и что не
имею право рассчитывать на что-то серьёзное. Так что воспринимайте
произошедшее не более чем слабость, которой мы оба поддались.
Предлагаю сделать вид, что ничего не произошло.
— А моего мнения ты узнать не хочешь? — спросил я, когда
девушка, буквально выпалив последние слова, выбралась из моих
объятий и принялась одеваться.
— Думаю, тут всё очевидно…
Какие очевидные вещи хотела объяснить мне Настя, я узнать не
успел. Стук в дверь, от которого та задребезжала и едва не
вылетела, прервал девушку.
— Господин, патриарх, откройте, пожалуйста! — с удивительной
смесью ярости, беспокойства, требовательности, почтения и радости
прогрохотал снаружи голос Леонова.
— Мне кажется, стоит ему открыть, господин патриарх, иначе дверь
долго не протянет. Так или иначе, он всё равно сюда попадёт, —
затянув на голове хвост, произнесла Морозова и включила свет.
— Мы ещё поговорим, — покачав головой, сказал я девушке и,
накинув халат, направился открывать дверь дорогому наставнику.
— Целый? — стоило мне только впустить Леонова в комнату, как тот
меня смерил взглядом с ног до головы, а после посмотрел на
Морозову, чьи покрасневшие глаза явно выглядели подозрительно.
— Жить будет, — ответила девушка, закончив собирать упаковки от
лекарств в чемодан. — Игорь Владиславович, мне можно идти?