Центр зала приковал к себе
внимание троицы, сидящей на троне, и всех остальных
присутствующих.
Разъяренный Евгений
приготовился налететь и обрушить на меня град ударов, как вдруг
услышал от меня:
— Нападай. Я не буду
сопротивляться и дам тебе фору в три удара, — я улыбался, показывая
ему три пальца. Указательный, средний и безымянный. — Можешь бить
со всей силы в любую часть тела.
Я решил облегчить задачу
противнику и дать возможность с максимальным удобством нанести свой
лучший удар. Такой удар, который сразу смог бы отправить меня на
перерождение. До этого я даже собирался предложить Евгению просто
подойти и задушить меня, но в итоге отмел эту мысль. Это выглядело
бы слишком неестественно.
Евгений опешил, совершенно
непонимающе уставившись на меня. Я стоял абсолютно расслабленным и
не готовым к бою. Даже не принял боевую стойку.
И видимо из-за этого всю
ярость Евгения как рукой сняло, заставив его крепко задуматься.
Почему я так странно веду себя? Должно быть это какая-то уловка. И
если он купится на нее, то попадет в ловушку. Кто знает, может эта
ошибка будет стоить ему жизни.
Я закатил глаза. Вот же дурак,
зачем так много думать. Просто пришел бы, да убил меня.
— Ну же, нападай! Чего ты
ждешь? Я не буду сопротивляться, — вновь сказал я, поражался,
почему Евгений не нападает. Я ведь открылся для избиения. Как еще
нужно было поддаваться, чтобы тот убил меня? Неужели мне самому
нужно накидываться лицом на его кулаки?
Вот только Евгений теперь
наоборот не спешил нападать. Блин, неужели он подумал, что это
совершенно точно ловушка и теперь увеличил свою осторожность.
Особенно после моей просьбы об этом.
— Нет, это я дам тебе фору.
Можешь ударить меня как захочешь, — сказал он, ухмыляясь. Блин, вот
же идиот. Он подумал, что разгадал мой план, и теперь он провернет
его против меня же самого. Якобы бой будет идти по правилам
Евгения. — Я буду великодушным...
Не успел договорить Евгений,
как его щеку огрел резкий шлепок. Это была пощечина. Хлесткая и
резкая.
— Ты сам сказал, что я могу
ударить тебя так как захочу, — разведя руками, сказал я.
Я родился богом, поэтому я
никогда не дрался голыми руками. Я даже не знал как правильно бить
кулаком, так как решал все проблемы божественной силой.
Единственный удар, который я
умел наносить — это давать пощечины. О, да, я был настоящим
мастером пощечин. Их я частенько отвешивал провинившимся евнухам в
своем гареме.