Впрочем, с волчицами в этих делах все опять-таки было по-другому. В период течки они становились настолько охочими до секса, что с трудом могли преодолеть это период без мужчины. Причем желательно, чтобы это был именно оборотень-чистокровка — человек с аппетитами течной волчицы мог и не справиться. Так что Герард был и категорически против того, чтобы сажать девиц во время течек под замок, дома. Другое дело человеческие девушки... Хотя... Хотя на фиг подобную расовую дискриминацию!
Все еще не изжитое в обществе положение, согласно которому волки-оборотни было своего рода элитой, а люди – чем-то второсортным, не столь уважаемым и значимым, всегда воспринималось Гером жестко. Он был категорическим противником подобных взглядов, а потому... Потому следовало обуздать собственное недовольство по поводу того, что крошка Эми уже успела с кем-то заняться любовью. Наверняка ведь уже учится в старших классах, возраста согласия достигла... И все же, все же все же... Рогатый и все его прихвостни!
Почему-то вновь вспомнилась Люсьена. Совместные горячие ночи, итогом которых и стали чудные близнецы —Донован Адреас… Жаль, что их мама не видит, какими они теперь стали, как выросли, поумнели и похорошели…
Люсьена умерла из-за, казалось бы, банального гриппа, который вдруг оброс какими-то ужасными осложнениями и, главное, ударил по сердцу. Так, что оно в конечном итоге не выдержало и остановилось. Волчица бы, наверно, справилась, а куда более слабый человеческий организм не выдержал... Как бы то ни было, с момента смерти жены, которая стала столь трагической неожиданностью, что чуть не сломала Гера, он о новой женщине, с которой мог бы разделить жизнь, как некогда с Люсьеной, и не помышлял. И из-за детей, и, если совсем уж честно, потому, что никого подходящего, такого, чтобы волк-одиночка Герард Альтмайер потерял голову, просто не находилось. Что, впрочем, было не удивительно: он и Люсьена были истинной парой… Нашли друг друга еще в юности, да так и не расставались в строгом соответствии с формулой: были вместе в горе и радости… До тех пор, пока не разлучила смерть.
Так что максимум, на что шел Гер — это необременительные отношения, про которые сразу обговаривал: без обязательств. Соглашались на подобное, как правило, дурачки, уверенные, что смогут «упрямство» перспективного мужчины перебороть, или замужние дамы, искавшие на стороне того, что не получали в семье, от своих мужей. Герард их не осуждал. Да и грех было бы — ведь именно они, истосковавшиеся по жаркому, отвязному, долгому, лишенному каких бы то ни было правил и ограничений сексу, спасали его в период гона.