– Мама! Налей мне добавки! – протянул пустую тарелку Иван Михайлович. – Только полноценную, с мяском. А то я видел, как ты втихушку там свининой питалась. Мне налей, будь любезна… Маш, я вот чего думаю: Евгения-то эта сколько раз нашего Кулакова у себя в ДК видела, он же там постоянно толчется. И никакой искры между ними не вспыхнуло. Какая уж свадьба.
Баба Нюра старательно вылавливала оставшееся мясо, когда ее остановил резкий окрик невестки:
– Мама! Да хватит там уже булькать! Какая добавка? Говорю же, ни Андрейка, ни дед не ели! Налей лучше чаю! Ваня! Моя задача – эту искру воспламенить! Кто бы ко мне записался в «счастливчики», если бы они сами собой воспламенялись? Да еще бы и деньги за это мне сдавали?
Пока баба Нюра убирала со стола посуду и накрывала стол для чая, Иван Михайлович задумчиво тянулся к единственной конфете.
– Я прямо и не знаю… Получится ли у нас? – тяжело вздыхал он. – Мам, подай конфетку, а то я никак дотянуться не могу. Они ведь все взрослые люди.
Мария Адамовна ловко затолкала конфету себе в рот и произнесла:
– Тут надо это… головой подумать.
– А чего думать? Не будем нарушать классику, сделаем все согласно традициям. Поздним вечером Евгения бредет домой, на нее нападает хулиган, то есть я, она пугается, а тут совершенно случайно оказывается Кулаков со своей собакой. Он ее спасает, она перепугана, но приходит в себя и влюбляется в своего спасителя.
– Как это он «случайно» там окажется? – усмехнулась баба Нюра.
– Обыкновенно, мама. Ему позвоните вы. Он сразу откликнется, спасет Евгению, и…
– Ни в коем случае, – равнодушно отмахнулась Мария Адамовна. – Наш дед не потянет твою инвалидность.
Иван Михайлович оскорбился.
– Машенька! Ты меня обидела! Неужели ты считаешь, что я не отобьюсь от женщины?
– От этой никто не отобьется, – заметила баба Нюра.
– Правильно, мама, – согласилась Мария Адамовна. – А если, Ванечка, тебе каким-то чудом удастся от нее отбиться, так ты скончаешься сразу же, как только этот твой задушевный Кулаков прибежит со своей псиной.
– Собака на тебя кинется, – уточнила баба Нюра. – Ты же в хулиганы подался.
– Прошу пардона… – растерялся Иван Михайлович. – При чем тут собака? По замыслу даму должен спасать Кулаков, а не его псина. Кого ж тогда Евгения любить-то будет?
– Ей виднее, – пожала плечами Мария Адамовна. – Но уж Кулаков точно сначала псину пустит, а потом и сам добежит… согласно традициям. Нет, тут что-то другое– иное нужно.