В холле оказалось еще более пустынно, и лишь выстроившаяся неровными рядами обувь у двери говорила о том, что дом этот населяет большая семья. Аня заглянула на кухню. На первый взгляд все здесь было совершенно обыкновенно. Обеденный стол, стулья, холодильник, телевизор на стене. Рабочая зона с различной техникой: кофеварка, чайник, тостер, микроволновка. А потом Аня увидела две раковины подряд. Она уставилась на них, крутя головой, как болванчик.
– А, мое новое приобретение изучаешь! – в кухню вошла тетя. – Доброе утро, ранняя птаха.
– Теть Маш, а зачем вам две раковины? – удивлялась Аня.
– Этого требует кашрут.
– Кто? – не поняла Аня.
– Не вари козленка в молоке матери его! – густо протянул дядя, усаживаясь за стол. – Это закон кашрута. Евреи не смешивают мясную и молочную пищу.
Аня кивала, хотя пока мало что могла понять.
– Да, и еще, на время каникул забудь про бутерброды с ветчиной! – Мира повисла на шее у отца. – Свинину мы вообще в рот не берем.
– Мы тут, понимаешь ли, получаем религиозное воспитание, – зевнула Лиля и тоже села к столу.
– Ну, до этого нам далеко, – отмахнулась тетя. – Мы так, по мере сил и возможностей…
– А что это все так рано встали? – в кухню вошел Мишка, он потирал сонные глаза и выглядел недовольным.
– А не навернуть ли нам всем кошерного омлета? – похлопал ладонями по столу дядя.
И Мишка тут же прыгнул на свободный стул, бодро и резво, точно козленок.
Аня уплетала ароматный омлет, который назвали здесь «кошерным», и не находила отличий от того, которым с детства кормила ее бабушка. Вероятно, не так уж и страшен этот кашрут, требующий двух раковин и раздельного питания – жить можно…
Сразу после завтрака к Мишке заявился его друг, и они закрылись в комнате, пытаясь привести компьютер в рабочее состояние. Аня же ходила, как лиса, возле двери, приставляя к ней по очереди или ухо, или зачем-то – нос. Будто действительно могла что-то разнюхать таким образом. Друг Мишки очень шустро проскочил в его комнату, и разобрать Аня успела лишь то, что он довольно взрослый, явно старше ее брата. Это вселяло надежду в успех операции. В очередной раз приложив ухо к двери, Аня уловила довольно низкий смех:
– Ха-гы-ха…
А потом не Мишкин голос сказал:
– Ну и где ты лазил? Признавайся, Сусанин!
– Кто? – явно опешил Мишка. – Я только на минуточку туда влез. Честное слово! И вот…