Поднимаюсь к себе. Арефьева еще нет. У меня появляется немного времени, чтобы сделать хоть что-то с расшалившейся нервной системой.
Но его, этого времени, не хватает.
Степан заходит в мой кабинет без стука, вызывая массу самых разных ощущений. От желания придушить его до парадоксального желания броситься ему на шею. Гашу в себе и то, и то.
- И как тебе это удалось? - цепкие глаза впиваются в моё лицо.
Улыбаюсь. Даже знаю, как выгляжу со стороны. Майка такую мою улыбку называет "голодная акула".
И одними губами произношу не совсем приличное действие, которое мужчины почему-то считают причиной женского благополучия.
Хоть я не издаю не звука, Степа - умный. Понимает, что я хотела сказать.
- Кому? - его каре-зеленые глаза вспыхивают голодным блеском. Я не собираюсь отвечать. Он не собирается успокаиваться.
- Лучше бы мне, - слышу я.
На секунду опускаю глаза вниз. Потом вскидываю взгляд на него.
- Ты передумал продавать мне свою долю?
Хмурится. От него волнами исходит бешенство. Кажется, я зря пыталась дергать тигра за усы. Он же меня сейчас загрызет...
Степану, видимо, плевать на всё - на то, что у нас с ним нет никаких отношений, что и близости между нами не было, что я ему - никто, как и он - мне.
Он нарушает мои личные границы так запросто, словно их между нами давно нет. Подходит ко мне близко-близко, кладет руку на щеку, гладит кожу большим пальцем. А я... Еле торможу себя, чтобы не потянуться за лаской. Нельзя же быть такой размазней...
Он не ответил на мой вопрос.
Это что - Пиррова победа? Он же сказал, что не обманет...
- Евочка... Сладкая моя... Тебе не кажется, что ты заигралась?