Всего через несколько ударов
рана стала менять цвет и буквально за пару секунд покрылась той же
кожей, что и остальное тело, а затем и вовсе начала
зарастать.
Да чтоб тебя! У меня, между
прочим, всего четыре гранаты осталось!
Я продолжал атаковать, камни со
стены — лететь, а монстр — снова проваливаться под
землю.
Во! Теперь точно видно, что он
уменьшается! Причём существенно. Больше всего внутренних ресурсов
сжирает заращивание раны и восстановление изначальной сферической
формы. Но и остальные действия тоже их расходуют, возможно, даже
размахивание мечами, а это значит, что если продолжать его активно
лупить, то рано или поздно демон станет размером с мяч и мы просто
сможем поиграть им в футбол...
Да мля!
Будто в ответ на мои
размышления гигантский монстр снова распахнул свои уродливые рты.
Только в этот раз не для того, чтобы просто пощёлкать челюстями. Он
изменил траекторию и покатился прямо по телам своих поверженных
предшественников.
Где-то я это уже видел! Даже
два раза!
Первый раз в фильме
«Зубастики», а второй, когда Осколок сердца леса тоже пытался
регенерировать, поедая своих павших родичей.
Красный шар катился быстро, а
за ним тянулась широченная тёмная полоса. Он не оставлял ни костей,
ни снега. Сдирал даже верхний слой грунта.
— Бейте его не переставая! И
жгите трупы! — заорал я, применяя магию воздуха, чтобы донести свои
слова до стены.
Услышали! Уже через секунду всё
поле перед быстро восстанавливающимся гадом окутало
пламя.
Я превратился в вампира и,
взлетев, быстро догнал громко чавкающую тварь, после чего сделал
петлю и устремился вниз.
Снова дриада.
Бестелесность — время
действия: 19 секунд.
И опять гад затрясся, едва моя
ладонь пролетела через его кожу. Орк и граната.
А вот в этот раз назад в дриаду
я превратиться не успел, и меня перенесло вместе с демоном —
спасибо хоть руку не оторвало.
Тестировать устойчивость
«каменной кожи» к сокрушительной разъедающей гранате я не рискнул и
вновь принял бестелесный облик.
Раздался взрыв, и прямо передо
мной, на месте куска вырванной плоти, появилась здоровущая
рана.
Недолго думая, я толкнулся
крыльями и влетел прямиком в неё.
Жаба не позволяла тратить ещё
одну сокрушительную гранату, и поэтому, превратившись в орка, я
швырнул сразу горсть разрывных. Потом активировал «таран» и ударил
в самый центр раны. С чавканьем врубился ещё примерно на метр и, по
локоть вонзив когтистые лапы в ещё не затянувшееся кожей мясо,
вложил туда ещё две гранаты.