Похоже, моя травма обычна. Выглядит страшнее, чем есть. С учетом
того, что пишут в газетах, таких пачками, наверное, возят. Главное,
что не выбили глаз. А скула… Интересно, как будут править?
Разберут-соберут? Зальют в морду гипс?
– А без операции нельзя? – жалобно спросил я, представляя в
деталях этот жуткий процесс.
– Мазями? Можно, – кивнул он. – Но в зеркало на себя лучше тогда
не смотреть.
– А если потом как-нибудь?
– И потом тоже можно. Но операция уже будет другая. Ломать ведь
сложней.
Спалось плохо. После бессонной ночи сделали укол и повезли на
мерзко дребезжащей каталке в слепящий, лекарственно пахнущий бокс.
Над моим телом спорили о чем-то своем. Под ядовитый щебет двух
медсестричек вогнали в лицо холодный крючок.
Я напрягся, приготовившись познать всю глубину адских мук, но
ощутил лишь толчок. С громким и сухим щелчком скула встала на
место.
И это вот всё?
Слегка разочарованный я безмятежно уснул, твердо уверенный, что
Лешка мне должен. Снилась Болгария, Долина Роз, Шипка и Слынчев
Бряг, но почему-то с памятником солдату Алёше. Он и протягивал
ключи от «девятки». Надо брать, раз дают.
Я потянулся, но пальцы схватили лишь воздух – горячий и влажный,
словно в парной.
Что, опять?
Снова на пляже, но уже в тени пальмы. Солнце ползло по ясному
небу, отвоевывая у нее сантиметры. Зрелище бескрайнего моря в
обрамлении отвесных скал гипнотизировало и расслабляло мой
загнанный ум.
Это же сон. Осознанный сон. В нем можно делать всё что угодно до
момента, когда перетечет в полудрему перед тем, как проснуться. Но
зачем просыпаться? Здесь ни Лешек, ни Юлек, ни жутких громил с
золотыми зубами. Без них хорошо. Вот так бы безмятежно смотреть и
забыться, растворившись в мерном ритме лениво шепчущих волн.
Пропасть в пенящихся гребнях, стать самим океаном – без мыслей и
грез…
Крохотная, но злая козявка куснула лодыжку, возвращая здоровый
скепсис и ясность в расслабленный ум. Без них проще и гораздо
комфортней. Мысль – не всегда хорошо. Но боль еще хуже. Разве она
бывает во сне?
Обычно, как только его осознаем, вся активность в нем исчезает.
Действие тотчас останавливается, а персонажи застывают, превращаясь
в марионеточных кукол. По инерции, проснувшийся разум тщетно
пытается передвигать их фигурки, оживляя и растягивая ускользающий
мир. Но здесь всё не так.