Тем временем в таборе шла подготовка. Там натаскали дров,
разожгли костер и под звуки бубна, похоже, уже разминались. Из
любопытства мы подошли, сложив запасенные для обороны колы и
дубинки в импровизированную оружейную пирамиду. К цыганам
потихоньку подтягивались всё новые люди. Зевак было много, впору на
шоу билеты давать.
Костер быстро сгорел. Самый пузатый и, видимо, старший цыган
подошел к полицейскому и что-то сказал. Тот согласно кивнул и
направился к нам, будучи своего рода арбитром и посредником сделки.
Из соседнего городка приехала еще пара полицейских машин.
По указанию Толика мужская половина отряда образовала шеренгу,
сцепившись локтями, словно гоплиты в фаланге. Женская встала за
нами, поднимая мораль. Чувствуя их за спиной, мы были уверены и
непобедимы, как гранитные скалы, об которые бессильно бьется
прибой. Публика ждала представление с большим интересом. Ради
такого и «велколака» не грех пригласить.
Остатки костра растащили по площади и разровняли граблями. На
быстро темнеющем небосводе мягко мерцали уже далеко не первые
звезды, а под ним, зеркально отражая их, раскаленные угли, по
которым прокатывались волны нестерпимого жара. Мы хорошо
чувствовали его, даже стоя в стороне.
Музыка стала ритмичной и громкой, и в круг вышел старый цыган.
Его лицо, как печеное яблоко, а в черных, как ночь глазах не видно
белков. Подняв руки к небу, он запричитал нараспев, взывая к
каким-то своим божествам. Его подручные раздували угли длинными
трубами, хотя было немыслимо жарко и так.
Красные искры взметнулись вверх, и отблески пламени заплясали на
лицах. Старик замолчал и указал на красивую черноволосую девушку
лет двадцати. Та стояла босиком в белой свободной рубахе и едва
заметно качалась, погрузив себя в транс. В ее руках была небольшая
икона, которую она прижимала к груди.
Музыка на мгновение смолкла, и девушка вдруг спокойно шагнула
вперед.
Кто-то из нас испуганно вскрикнул. Все затаили дыхание, а я
почувствовал, как в спину и локти впились Светкины ногти, которая
стояла за мной.
Вновь заиграв, музыка становилась всё громче. Девушка не
танцевала, а медленно двигалась, ступая по пышущим жаром углям.
Шла, как крадучись. В глазах отрешенность, лицо совершенно
бесстрастно. Ее самой в теле будто бы нет.
Пламя жадно лизало маленькие изящные ступни, но почему-то не
жгло. Мы все были свидетелями невероятного, невозможного чуда,
игнорировавшего физику, биологию, да и весь здравый смысл. Это
зрелище заставило бы уверовать всех атеистов. Несомненно, есть
нечто за гранью общепринятых и привычных представлений о мире. В
них теперь зияет дыра.