Залив тревоги «Загоркой», мы вернулись в общагу, где я
наконец-то расслабился и, засыпая, услышал шепот во тьме:
Хотя недостатки мои точно горы, о них я молчу.
Хотя недостатки других как соринка, я говорю о них
повсеместно.
Хотя у меня не хватает положительных качеств, хвастаюсь, как
хороша.
Я называю себя ступившей на Путь, но бесконечно далека от
него.
Гуру, думай обо мне! Скорее посмотри на меня с
состраданием.
Благослови, чтобы я усмирила гордыню и эгоизм!
На этот раз очнулся уже не в гробу. Но и не там, где оставил
собачку. Здесь ее нет, а обросшая лесом гора высилась уже за
спиной. Видимо, Кай сам спустился к подножию, опасаясь, что сверну
себе шею. Хотя, скорее, его. Я только гость в этом теле.
Здесь тропинка была шире, но всё вокруг в дымке, став серым,
тусклым и почему-то беззвучным. Ни шума ветра, ни крика птиц, ни
трелей вездесущих цикад. Солнца нет. Зловещее, лишенное красок и
движения место, как заколдовано и проклято кем-то.
Я тихо кашлянул, убедившись, что не оглох. Звук искаженный и
гулкий. Видимо, сон переходит в кошмар. Захотелось покинуть это
призрачное пространство как можно быстрее.
Тропинка привела к шаткому мостику из двух бревен, переброшенных
через черный ручей. В прозрачной и темной воде мягко колышутся
длинные и тонкие водоросли. Точно волосы утопленниц, что притаились
на дне, ожидая появление жертвы. И тогда, подняв головы, они
откроют белые глаза без зрачков, протянут бледные, с трупными
пятнами, руки.
Холодея от ужаса, я осторожно сделал первый шаг, чувствуя, как
неустойчивы и ненадежны под ногой эти бревна. На лбу испарина,
колени дрожат. Воздух сырой, с земляным и гнилостным запахом. Со
дна там и сям поднимались цепочки небольших пузырьков, поверхность
воды чуть парила.
Почти перейдя, боковым зрением в ней отметил движение. В груди
будто ухнуло, и выражение «сердце в пятки ушло» стало вдруг
актуальным.
Не оборачиваться и не смотреть! Иначе… – подсказал в уме
кто-то.
Что будет «иначе», уже не узнал. Услышав тихий всплеск за
спиной, прыгнул вперед. Бревна разъехались, но упал я уже на другом
берегу, где были цвета, звуки и солнце. Зубы стучали, бил озноб, но
в его ласковых и теплых лучах почувствовал себя уже в безопасности.
Аромат травы и цветов, пение птиц, шелест листвы, легкое дуновение
ветра – этот мир был живым. Ну а тот, видимо, мертвым.