– Да не ссы, ничо такого. Дел на минуту, отвезу-привезу. А в
профкоме твой вопрос порешаем. Отнесешь заявление, место
найдем.
Если «ничо такого», то зачем нужен я? От предложения веяло
нехорошим душком, но что еще делать? Без поручительства в Болгарию
никто не возьмет. Желающих наверняка воз и тележка. Можно всю жизнь
так железо тягать, а на выходе что? Котлета в борще?
Договорились на вечер. Поначалу подумывал взять на стрелку
кастет, но не решился. Под статью влететь проще простого, а если
впрямь что-то серьезное, то всё равно не спасет.
В назначенный час я обреченно сел в прокуренный салон почти
новой «девятки». Металлик, цвет майя – все юльки хотят только
такую. Из магнитолы плаксиво подвывало «Белыми розами». Встретив
мой взгляд, Лешка хмыкнул, но вставил другую кассету. «BASF» – в
бардачке целый бокс.
«Теплое место, но улицы ждут
Отпечатков наших ног.
Звездная пыль – на сапогах…»
Вот! Другое же дело. Теперь можно ехать.
Вечером город преображается, словно сбрасывая пыль и усталость
рабочего дня. Ночная Пенза таинственна и сказочно красива. Лес,
парки, свет фонарей отражается в темной глади реки, загадочно
мерцая огнями. Еще немногочисленные витрины манят и сверкают, а на
улицах появляются стайки похожих на тропических птичек девчонок –
столь же броских и ярких. Они как экзотические блестящие бабочки,
летящие на свет и музыку ночных развлечений.
С каждым днем таких заведений всё больше, но эта будоражащая
чувства активность проходит почему-то мимо меня. Кооператоры,
фарца, проститутки, власть и бандиты словно в параллельной
вселенной. Будто бы рядом, но где-то вдали. Оттуда в мою пропахшую
потом качалку долетает лишь эхо – женский смех, золотистые блестки,
брызги шампанского и выхлопной дым дорогущих машин. Я ловлю звуки,
запахи, шорохи словно в тени настоящего мира – блестящего и
ослепительно яркого, куда почему-то не дали билет.
Где не успел, протупил, облажался? В армии, школе или до того,
как родился, выбрав не то и не тех? Старший сержант вернулся в
другую страну. За эти два года все как-то подстроились и
подсуетились, а я неуместен, не нужен, чужой. За что ухватиться,
чтобы вскочить на подножку? Этот поезд уходит, и Юлька
издевательски машет из окон гламурным платком.
«Качай брат, железо…» – так ведь, дядюшка Шварц?