Помимо этого, кое-какие деньги у нас теперь водились, так что
сборы на службу, столь мучительные для простого казака, зачастую
вынужденного для этого залазить в тяжелую долговую кабалу, для меня
прошли относительно легко. И оружие и амуницию отец приобрел для
меня справные. Так же он купил мне и двух молодых верховых коней,
так что теперь я был молодцом "как с картинки".
Эти лошади были уже обучены для войны. Они прекрасно слушались
команд, привыкли к шуму сражений, выстрелам и разрывам, не боялись
запаха крови и вони сгоревшего пороха. Обладание такими прекрасными
животными сразу поставила меня в привилегированное положение над
основной массой простых казаков.
Но тут нарисовалась одна проблема на стезе моей карьеры. Я был
довольно быстро произведен в урядники, стяжав себе среди своих
сподвижников славу лихого джигита.
Мы ходко верхом продвигались по направлению к Крыму. Глядя на
хладнокровие казаков, спокойную, самоуверенную посадку, нельзя было
не восхищаться ими. Все до последней мелочи, до пригонки самого
ничтожного ремешка показывало в них природных воинов, рожденных для
войны и войною же воспитанных.
Словно тени, бесшумно следовали они один за другим. Ловко
пригнанное оружие не бряцало, вымуштрованные кони шли спокойным,
просторным шагом, не горячась и не тратя понапрасну сил. Доносилась
удалая многоголосая боевая песня: "Донцы казаки воевать
умеют..."
Еще во время начальной части нашего конного перехода, при
доставшейся очереди дежурить по сотне, мне следовало при утреннем
рапорте писать рапортички и подписывать их, но я не смог исполнить
ни того, ни другого. Такой вот случился огромный конфуз. Эта
неожиданная моя безграмотность сильно поразила отца. Батя
позеленел, усы его обмякли. Он схватился за ногайку и сильно избил
меня за обман.
Но этот человек был не из тех, что отступают перед трудностями.
Мой батя уже нацелился на чин войскового старшины (подполковника),
в то время еще предусматривающий потомственное дворянство, и мое
невежество на этом пути выглядело досадной помехой.
По прибытии в Крым, отец первым долгом счёл нужным отправиться в
город Феодосию, где было расположено уездное училище. И там,
бывшему смотрителю этого заведения, Фёдору Филипповичу Бурдунову,
отдал меня, чтобы дообучиться, за условленную цену. Науку в меня
следовало вколотить любой ценой, так как лишних денег у нас в семье
отродясь не водилось.