— Я не знаю, — из глаз женщины снова брызнули слёзы, и она закрыла лицо руками. — Он сбежал вчера вечером. Я уложила Оксану спать, и мы с мужем тоже легли. Вчера с утра проснулась, а кровать не тронута, учебников нет, портфеля нет. Мне показалось это странным, и я растолкала мужа. Но как бы мы не пытались узнать, никто не видел Эдика. Он как сквозь землю провалился.
— Где сейчас ваш супруг? — постаралась я прощупать почву такого равнодушия со стороны отца мальчика. — Почему он не пришёл в милицию и не написал заявление? Или не позволил вам этого сделать. Тогда бы у нас был шанс отреагировать на пропажу ребёнка и отыскать его до случившейся трагедии.
— Он сказал, что сам его найдёт… — сквозь рыдания отозвалась женщина. — Что от милиции все равно никакого толку и они только штаны просиживают. Потому я подумала, что все обойдётся и не стала никуда сообщать. А тут пришли вы… И мой Эдичка…
— У вашего сына были враги? — вопросительно вскинула я бровь. — Может быть, в школе с кем-то не ладилось? Или во дворе его задирали?
— Ничего такого не слышала от него, — покачала головой мать. — Ни о каких врагах, да у него и друзей-то не было. Он в прошлое лето впервые в жизни съездил в пионерский лагерь, но и там видимо не сложилось. Приехал грустным и расстроенным, я не стала допытываться. Может смена не пришлась по душе. А теперь уж…
— В последнее время к вам в дом приходил кто-нибудь посторонний, кому вы не доверяли и могли бы проговориться о чем-то ценном или важном? — продолжала задавать я положенные вопросы, которые явно не приносили никакого проку.
— Мои мать с отцом, отец мужа, его сестра с дочкой, — размазывая слёзы по лицу, с трудом проговорила женщина. — Я хочу… Хочу увидеть своего мальчика… Покажите мне его! Может быть, это ошибка! Это просто похожий ребёнок! Чей угодно! Но не мой, пусть помирают хоть пачками, только верните мне моего Эдика, живым и здоровым!
— Ошибки быть не могло: в кармане брюк был найден читательский билет на имя Анискова Эдуарда Григорьевича, — не стала я возражать, к тому же, проводить опознание всё равно было положено по протоколу. — Но вы можете проследовать со мной в морг и провести процедуру опознания. Только с кем вы оставите дочь?
— Что случилось? — замерев на пороге, черноволосый мужчина, глядел то на меня, то на рыдающую женщину.