- Ну смотри. Если что – помогу, у меня связи в
«Пахтакоре». Знаешь «Пахтакор»?
- Ага, - сказал я. – Но предпочитаю
«Спартак».
Он засмеялся.
- Губа не дура. Найдутся и в «Спартаке», если
что.
- Эй, «десятка», - подошёл Король. – А ну харэ
наших парней переманивать. Самим нужны. Всё нормально,
Серый?
- Всё нормально, капитан. Он не переманивает,
просто разговариваем.
- Ну-ну, - сказал Король и
отошёл.
- Давай так, - сказал «десятка», - Надумаешь
серьёзно играть, приходи в футбольную школу «Пахтакора». Это в
Ташкенте. Скажешь – от меня. Байлиев моя фамилия. Виталий Байлиев,
мастер спорта. Записать или запомнишь?
- Запомню, - сказал я. –
Спасибо.
Ничью мы отпраздновали в знакомом уже ресторане
«Гигант». Заодно и пообедали. Взрослые вошли в кураж и принялись
отмечать всерьёз, а мне, как непьющему, быстро стало скучно и я
решил прогуляться. Благо, до поезда ещё оставалось больше трёх
часов времени. Договорился воссоединиться с командой на вокзале и
покинул гостеприимный зал ресторана.
- Смотри, не опоздай! – решил сыграть в строгого
наставника Юра Юрасов. - Поезд ждать не будет. Мы –
тоже.
- Главное – сами не опоздайте, - сказал я. –
Пива и водки поменьше, лимонада и чая побольше.
- Иди уже, герой матча, - усмехнулся наш
играющий тренер и расслабленно махнул рукой.
А что, героем матча я себя и ощущал. Прекрасное
ощущение, доложу я вам. Спасти заведомо проигранный матч – это,
знаете ли, не бабушку через дорогу перевести. Хотя, конечно,
бабушке помочь тоже приятно и нужно.
Вон, кстати, стоит на обочине и боится.
Классический вариант. Длинная мешковатая юбка, какая-то
бесформенная неопределённого цвета кофта, платок и клюка в руке.
Смотрит на дорогу и явно боится переходить, хотя машин не много.
Правильно боится, переход-то дальше. Вот и дело доброе
нарисовалось, откуда ни возьмись.
- Бабушка, вам помочь на ту сторону
перейти?
- Ох, внучек, бог тебя послал, помоги, родной, -
запричитала старушка, вцепившись мне в руку с недюжинной силой. –
Ездют, проклятые, того и гляди собьют! А глаза мои уже не те, не
вижу, где тут можно дорогу переходить, где нельзя, чтоб ему.
Раньше, помню, молодая была – переходила, где хотела и горя не
знала. А теперь – старость не радость…
Старушка не умолкала ни на секунду. Пока я
переводил её на другую сторону улицы, она успела мне рассказать
чуть ли не всю свою жизнь, и добилась бы успеха, не оставь я её
решительно возле хлебного, куда ей, по её словам, было
нужно.