Жена принесла хорошее приданое. Дом получился зажиточный. Принимали в этом доме самых крупных людей из русского чиновничества Риги.
Михаил Осипович знал европейские языки, был передовым архитектором, человеком пунктуальным. В доме порядок: курьер, обращенный в лакея, кухарка, горничная, бонна.
Порядок полный и молчаливый.
В Риге того времени смели шуметь только пароходы во время навигации.
Отец сидит в кабинете; подписывает бумаги; проверяет чертежи; мешать ему не надо.
Станет он действительным статским советником, умрет в Берлине и будет похоронен на русском кладбище.
Михаил Осипович имел неплохую библиотеку, были там и книги по истории. Думал архитектор, что жизнь построена навечно и для него и для его детей.
Родится сын; тут опять повезло: родился именно сын.
Пойдет сын в реальное училище: в гимназии латынь трудна, а в институте она бесполезна. Кончит реальное, поедет в Петербург, поступит в Институт гражданских инженеров, что кончил отец, жить будет у бабушки: это дешевле; кончит хорошо; поступит на военную службу вольноопределяющимся; пойдет на казенную службу, будет получать жалованье, да еще иметь частные договора на постройки.
Дома станет подписывать бумаги и проверять чертежи.
Женится, у него пойдут дети.
Сергей Михайлович писал про себя так:
«Я не курю.
Папенька никогда не курил.
Я ориентировался всегда на папеньку.
С пеленок рос для того, чтобы стать инженером и архитектором.
До известного возраста равнялся на папеньку во всем»[1].
Это подчинение и вызвало протест. Эйзенштейн в главе «Мальчик из Риги» («Мальчик-пай») описывал детство свое как время печали.
«Однако откуда такая ущемленность?
Ведь ни бедности, ни лишений, ни ужасов борьбы за существование я в детстве никогда не знал» (т. 1, стр. 221).
…Пока все идет по-папиному, только жена слишком красива. Но это пройдет, останется жена из богатого дома; сын получит наследство; его буксирные пароходы потащат на его баржах уголь по Неве мимо Зимнего дворца, мимо гранитных набережных к мощеным откосам фабричных районов.
Фрахт невысокий, но загрузка постоянная.
Все это неколебимо, как Россия; неколебим Петербург.
Но пароходы Ивана Ивановича везут не только каменный уголь, который приходил как балласт на иностранных пароходах.
Пароходы везут революцию – уголь для машин.
Растут окраины Петербурга, умножаются люди, которые идут на заводы.