- Ладно тебе, придешь домой и успокоишься, чего с горяча-то рубить, - продолжала успокаивать ее женщина, поглаживая по плечу, для усиления эффекта.
Но тут дверь в кабинет резко распахнулась, и из него прямо вылетел наш и без того грозный министр. Женщины, как пружинки подпрыгнули с диванчика, приветствуя его, а мне и не пришлось, я и так стояла. Следом за ним, торопливо вперевалочку, спешила Мария Ивановна.
Ну, вот, слава Богу, не уволили ее!
- Он что думает, я у него на побегушках буду? – министр резко развернулся, обращаясь к Марии Ивановне.
- Вы же знаете, человек работает … у него задание сверху … - начала, было, секретарь, пытаясь успокоить своего разгневанного начальника.
- А я, значит, не работаю, получается? Да он мне тут все министерство своими запросами завалил, все отделы только на него и работают, - продолжал возмущаться министр, но уже в быстром темпе двинулся в сторону своего кабинета, который безжалостно оккупировал теперь тот самый проверяющий.
- Девочки, на сегодня прием окончен, завтра сообщу … - обернувшись к нам, быстро проговорила секретарь, но закончить фразу не успела, ее грозно окликнули.
- Мария Ивановна!
- Бегу, бегу, - заторопилась женщина, но сильно напуганной назвать ее было нельзя, скорее, просто уставшей.
Когда столько лет работаешь бок о бок с человеком, наверное, перестаешь пугаться даже самого строгого начальника, даже такого, как наш министр. А Мария Ивановна на своей должности секретаря, собаку, поди, съела, ни меньше.
Женщины шумно плюхнулись обратно на свои места, а я медленно выдохнула, то ли от облегчения, то ли от разочарования. Ведь, с одной стороны, хочешь, не хочешь, а все равно придется возвращаться и пройти через этот персональный круг ада. А с другой стороны, я сейчас пребывала не в лучшем состоянии для аудиенции.
Женщины так и продолжили сидеть и что-то обсуждать, но я, уже не слушая их, медленно направилась к выходу. Голова гудела от неприличных мыслей, как только миновала угроза серьезного разговора, а губы приходилось сдерживать от рвущейся наружу мечтательной улыбки. Перед глазами снова и снова вспышками мелькали серые глаза, с чуть заметными зелеными прожилками. Но далеко не от этих картинок розовели мои щеки, и проявлялась улыбка, так как моя память подкидывала в воспоминания и другие, не менее значительные части тела этого красавца. Мне было и стыдно и приятно одновременно от этих остро-жарких воспоминаний. И как теперь на работу возвращаться в таком состоянии, совершенно непонятно. Хотелось забраться в теплую постель с чашечкой ароматного чая с бергамотом, и наслаждаться воспоминаниями весь оставшийся день, вместо предстоящих мне расспросов от коллег.