Запоздало вспоминает мамин наказ и пытается укрыть Юру салфеткой.
- Фруктов можно сто грамм, - предупреждаю. С Алисой на коленях усаживаюсь напротив. - Йогурт налей в детскую кружку, он сам будет пить.
Андрей неловко следует совету, гремит посудой.
Даю Алисе кружку, двигаю ближе галеты и рассматриваю брата.
Озабоченное лицо, в движениях паника, ничего не умеет, но старается.
- У мамы спросил? - Алиса крошит мне на брюки печенье, придвигаюсь ближе к столу.
- Нет, - он отрывается от Юры, задерживает взгляд на дочке. Снова смотрит на Юру. У него глаза разбегаются, вид безумного.
Я с лакомками с пеленок, а у него в одну секунду вдруг появились двойняшки. И вместо радости страх, что он накосячит, они ведь живые, маленькие люди, надо так много знать.
У меня похожие чувства были.
И я справился, и это мои дети.
- Когда вы отличились на службе и вам надо было свалить, - говорю, поддерживаю красную кружку с йогуртом, - ты просил прислать анализ. Я сдал тест и выслал. Когда вы с Аланом вернулись - я показал документ ещё раз. Сейчас в чем проблема?
- Ни в чем, - он исподлобья следит за моими действиями и копирует, придерживает йогурт для Юры.
- Детям полтора года, - напоминаю, - мы хорошо живём. У нас семья. Все, что было - забыли. Не надо ворошить и по-новой делить мою жену.
- К твоей жене никто не лез, - он поднимает голову, сверлит меня взглядом. - Мы братья, и я тебя люблю все таки. Но в семью ты сам нас пустил. И ушли мы сами, не стали мешать. А сейчас что?
Он смотрит на Алису. Она забирает у Юры из-под носа яблоко. Он бьет кулачком по столу, жалуется:
- Папа.
Андрей растерянно даёт ему другую дольку.
- Он папу просил, - наблюдаю за ними, сын задумчиво облизывает яблоко. - Ты чего хочешь? Вчера залил в себя полбара, а сегодня взыграли подозрения. И ты будешь детям мозги дурить? Они тебе не игрушки. Головой думай, Андрей.
- То есть ты, - он складывает ладони на столе, - честно говоришь. Поклясться можешь? И клянешься?
Поклясться.
Это требование родом из детства, и тогда достаточно было скрестить пальцы за спиной, чтобы клятва не считалась.
А теперь мы сами, взрослые мужики.
- Андрей.
- Не можешь? - он щурится. - И киса, перепугалась, полетела тебе докладывать.
- Она не киса.
- Кому как.
Он хитро улыбается.
Забываю, что у меня дочь на коленях, подрываюсь с места, сидеть друг друг перед другом в чинной трапезе меня заколебало.