Как бы то ни было, я рискнул
обдуманно и ответственно это заявляю! И нечего тут хмыкать и
вкручивать палец в висок. Ну, с клубничным перцем переборщил,
согласен. Только как бы я повернул этих людей другой стороной, если
бы не моя провокация? А знать клиента и объект его интереса полезно
для пущей эффективности расследования, понятно? Это я
самостоятельно допер. Может, конечно, и по морде перепасть, но
сегодня я все рассчитал верно.
Не успел я соскучиться в салоне
своего «мерса», как из дверей выпала растрепанная супруга клиента и
зло кинулась к «субару». Тут ее взгляд упал на мою машину, и что-то
непонятное сложилось на ее разъяренной физиономии. Я уже с испуга
хотел дать задний ход, но палец на сенсоре предательски
дрогнул.
Дверца со стороны пассажира
распахнулась, и Наталья ввалилась в салон, мокрая как крокодил.
– Большое человеческое спасибо! –
свирепо сообщила она и поцеловала меня в щеку. Я судорожно стер
помаду и глянул на выход из ресторана. Не хватало еще пасть жертвой
ревнивого сатрапа. – Не бойся, он сейчас отмывает со штанов суп. А
потом будет доедать то, что еще осталось на столе. Лопнет, но
сожрет, даже твою порцию.
– Зря вы так, сударыня, – укоризненно
сказал я. – Этот человек неравнодушен к вам. Вон даже меня позвал,
чтобы в рекламе... Эх! Что же мне такие глупые сценарии
мерещатся!
– Так ты в самом деле продюсер? –
прищурилась Наталья. – А ну-ка снимай линзы. Посмотрим друг на
друга чистыми глазами.
– Зачем это? – насупился я.
Не люблю я без линз оставаться, все
равно что трусы на публике снимать. Помню, в детстве белугой ревел,
когда нашу квартиру в реале увидал, а не сквозь программу. Такая
она показалась убогая и тесная... Мать потом долго меня утешала,
извинялась за бедность. Я уже много позже понял, что имеет значение
только то жилье, что ты сам смоделировал или зашил в домашний
сервак, а какие у тебя пол и стены, грязное ли окно и все такое,
неважно. Истина в ощущениях, понятно?
– Снимай, Вася! – приказала она.
– Кто, я? А ты?
– И я тоже сниму, а то ничего не
получится.
Я прикоснулся магнитным ключом к
каждому глазу и аккуратно вынул прозрачные пластинки. Больно было
смотреть, как прекрасные проекции даром формируют на них тонкую
вязь. Даже крошечные рекламные модули по краям вызывали
умиление...
В реале, разумеется, оказалось плохо.
Дождь был серым и совсем не искрился, стены зданий все в темных
потеках сырости, вывески блеклые и статичные, а редкие машины – все
до одной грязные по самую крышу. И моя, даже окна. Шайтан, в каком
же дерьме приходится бывать по работе!