Тело тоже отзывалось невыносимой болью. Язык пересох настолько,
что уже попросту не мог шевельнуться. Руки и ноги выламывало,
словно я вчера устроил марш-бросок на десяток километров, да еще и
в полном обмундировании. По крайней мере, последний раз нечто
подобное было в учебке, когда наглые призывники решили пригубить
самогонки возле штаба. Знатно тогда досталось всем. Но какого я
сейчас так болею?
- Господин… - Некая особа в весьма пышном платье встала передо
мной, загораживая свет. – Вам плохо?
- Ава нэ хорошо… - Попытался выговорить в ответ, но язык наотрез
отказался слушаться своего хозяина.
- Простите! – Девушка отошла в сторону, вновь позволяя яркому
свету впериться мне в глаза.
Ни отвернуться, ни прикрыться, сил не нашлось. Руки отказались
подчиняться, точно так же, как и язык до этого. Конечности,
конечно, двигались, но эти дерганья, приносящие больше боли, чем
пользы, осмысленными движениями назвать было нельзя. Еще и
суетящаяся рядом девица, постоянно подталкивающая одеяло то с
одной, то с другой стороны, была еще той занозой. Как же хотелось
просто провалиться обратно в сон, желательно в темноте. Но вместо
этого девушка делала всё, чтобы я снова не уснул.
Пришлось смириться со своей незавидной участью и терпеть. Жизнь
одиночки построена на таких превозмоганиях. Это же надо проснуться
утром с бодуна, встать за водой, самому себе приготовить. Если
справился со всеми задачами — то уже герой. Ну а нет, так лежи и
помирай, мечтая, чтобы кто-нибудь подал таблеточку да стаканчик
пива.
Тут же была какая-то жутко докучающая одним своим присутствием
девица. Но толку от этого не было. Мало того, что настырная гостья
не дала даже попить, так еще всячески расталкивала, заставляя
подняться. И что еще более интересно, меня нисколько не смущало
присутствие незнакомки. Складывалось ощущение, что так и должно
было быть. Присутствие милого создания женского пола было
обязательным.
Уж не знаю, сколько меня так истязали, но постепенно боль начала
стихать. Жажда никуда не делась, но с желанием пить было проще
справиться. Руки начали более-менее слушаться, позволяя весьма
искусно отбиваться от нахалки, постоянно толкающей в бока. Да и
глаза начали разбирать не только яркие пятна, но и всё, что было
внутри огромной комнаты.
Насчет огромной я не привираю. Пусть помещение и было всего с
десяток метров в любую сторону, но для городского жителя это было
неописуемым простором. Потолок уходил куда-то ввысь, да так, что не
на каждой лестнице можно было дотянуться, чтобы заменить сгоревшую
свечу. Свечу, ха-ха, в двадцать первом веке в люстрах свечи...