— Автокатастрофа, — сказала Джейн. — Скользкая дорога, ночь, поворот… Он всегда любил быструю езду. Слишком любил.
— Ещё раз примите наши соболезнования.
— Принимаю, спасибо, — голос девушки окреп. — Простите, я, вероятно, была слишком резка. Вы сказали, что не один сейчас? Наш разговор слушают?
— Не один, — подтвердил Гилеви. — Со мной научный сотрудник Агнесса Калиновская и директор радиотелескопа АЛМА господин Ёсикава Хироси. Собственно, я звоню и по их инициативе. Мы сейчас находимся в Центре управления радиотелескопом. Если хотите, могу включить камеру, чтобы вы нас увидели.
— Да, было бы неплохо.
Уильям включил камеру и панорамный обзор:
— Позвольте вам представить. Это наш директор Ёсикава Хироси, он всем здесь командует.
Ёсикава церемонно поклонился.
— И Агнесса Калиновская, наш молодой и прекрасный во всех отношениях научный сотрудник.
— Привет! — помахала рукой Агнешка.
— Привет, — сказала Джейн. — А это я.
На экране появилось симпатичное лицо молодой, лет двадцати с небольшим, веснушчатой девушки с тёмно-русыми, слегка растрёпанными волосами.
— Очень приятно, — сказал Уильям. — Вот и познакомились. Скажите, Джейн, я правильно понимаю, что вам известно содержание письма, которое послал мне ваш отец?
— Правильно. Более того, как я понимаю, просто так вы бы звонить не стали. Сейчас у нас заканчивается две тысячи тридцать третий год. Следующий, тридцать четвёртый — год Великого противостояния с Юпитером. Спрошу прямо. Вы получили тот же сигнал, о котором писал отец?
Уильям и Ёсикава переглянулись. Директор едва заметно наклонил голову.
— Ваша смекалка делает вам честь, — сказал Уильям. — Мы не знаем. — Для этого нам нужно его услышать.
— Я могу включить его вам прямо сейчас, если хотите, — просто сказала Джейн. — Буду откровенна, вся эта история мне порядком надоела. Слишком давно с ней живу. Пора её заканчивать, так или иначе.
— Понимаю, — сказал Уильям. — И — да, мы хотим.
Включите, если вам не трудно. Прямо сейчас.
— Минутку.
Девушка исчезла с экрана, и какое-то время они наблюдали стену, на которой висела в рамке какая-то плохо различимая фотография.
— Вот, — сказала Джейн. — Слушайте.
Раздался шорох, едва слышный треск и вдруг уже хорошо им знакомый высокий голос напевно произнёс:
— Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Джааа. Зре-уут. Го-от. Джа-аа. Зре-уут. Го-от. Четыре раза.