Вытаращиваюсь на него. Я в
шоке…
— Спасибо. Мне было приятно,
— произносит она как прощание. А у меня на душе разливается черная краска.
Не ожидал… Нет, я,
безусловно, понимал, что Зорина не шутит и не играет на моих эмоциях, что она
вполне серьезна и решение приняла взвешенное, обдумывала она его долго, но…
Это контрольный в голову.
Как сквозь пелену тумана
наблюдаю за ней. Ощущаю тепло ее касания. А затем умеренную прохладу, растекающуюся
по центру ладони. Опускаю одурелый взор, ошеломленно разглядывая ключи от
машины. Той самой, которую я подарил Зорине на день рождения.
Незадолго до этого она после
долгих уговоров переехала ко мне. Я хотел ее порадовать, сделать приятное. Пытался
показать, что она для меня не очередная. Не одна из.
Я не знаю, куда позже ушло
былое очарование, куда делись трепетность и сладкое опьянение, проникновенность
и упоение. Куда…
Я многое делал неправильно. И
сейчас сам себе не могу объяснить, в какой момент свернул не туда.
Вроде все было хорошо, а
потом… всё резко начало ломаться.
Я не знаю, что произошло. Я
не готов был идти дальше, боялся сделать серьезный шаг. Но и отпустить не мог,
разрушив все, что у нас есть, все, что нас связывает. Перешагнуть, забыть… не
получится. Не смогу. И вперед не могу, страшась допустить самую страшную ошибку
и сломать нас обоих. И назад не могу… без нее.
Стою на перепутье.
И только когда ее не стало
рядом, отчетливо понимаю: пусто.
Сожаление топит, мрак
охватывает душу, поселяясь внутри меня. Я бьюсь об стенку, не понимая, что
теперь делать. Отказываясь признавать, что так будет всегда.
И больно ей боюсь сделать,
вновь не сумев пообещать ничего путного. Но она знает точно: я никогда не
обещаю того, в чем не уверен…
— Я приезжал к тебе несколько
раз. Поговорить хотел. Никого не было дома. Звонил, но я в черном списке. С
посторонних номеров ты намеренно не отвечаешь. На работе говорят, что тебя нет,
— горько мотаю я головой и продолжаю. — Давай сейчас пройдем ко мне, я разберусь
с бумагами, и мы поговорим. Мы ведь даже не обсудили ничего.
— Потому что нечего, — со
сдержанным достоинством бросает она мне в лицо.
— На чем ты собиралась вещи
забирать?
— Полдвора в каршеринге. Не
пропаду.
— Я не просил машину обратно,
Зорина, — тяну, не в силах осознать, что она отказывается иметь со мной вообще
что-либо общее.