— Я не могу… — шепчу я в
панике. Его взгляд, до краев наполненный виной и раскаянием, полосует душу, бросает
меня в пучину отчаяния. На глаза наворачиваются слезы. Потому что в памяти
предательски встают моменты, когда я ждала его дома, а он был с другими,
принося домой шлейф чужих приторных духов. Это невозможно вытерпеть. Да и
собрать себя по осколкам после всего оказалось непросто. — Можно я развернусь и
уйду? Я не хочу его видеть… — тихо всхлипываю, качая головой.
— Надо. Хотя бы раз спокойно
обсудите, — сочувственно вздыхает подруга. — Если хочешь — прогони его. Но
только не убегай.
Я ощущаю себя жалкой под его
молчаливым давлением. Все, на что меня хватает, — это вымолвить сухое:
— Ты зря прилетел.
Он не отвечает, упрямо
всматриваясь в мои глаза. Долго. Слезы я уже успела смахнуть. Вроде бы держусь.
— Акрам, — вдруг выдает он,
обращаясь к Лельке, и протягивает ей руку.
— Оля, — в смятении
отзывается подруга и озадаченно отвечает на рукопожатие.
— Рад знакомству. Вы не
против, если я украду Зорину… на полчаса-час?
У меня отвисает челюсть.
— Я могу пригласить в дом. Поговорите
там… — смущенно предлагает Оля.
— Благодарю. Если выпадет
такая возможность, то я воспользуюсь вашим предложением в другой раз, — твердо
отказывается Акрам, оставляя себе лазейку на будущее, и переводит на меня
серьезный взор.
Оля без лишних слов уходит,
оставляя меня наедине с моим прошлым.
— Я тоже хочу уйти. И ни о
чем с тобой не разговаривать, — без обиняков заявляю я и пытаюсь обойти его. Но,
конечно же, у меня ничего не выходит. Акрам приехал не для того, чтобы закрыли
дверь перед его носом.
— Я вижу.
Его пальцы тут же смыкаются
вокруг моего запястья, он осторожно, но вплотную притягивает меня к себе.
Прикасается не как победитель, а как проигравший: повержено, побеждено.
Я его таким мрачным никогда
не видела.
— Зорина…
— Отойди, — удручено вырываю
руку я и опускаю взгляд, выдавливая из себя неприятные слова: — Ты наверняка
даже руки после своих женщин не помыл.
Смотреть на него нет сил. Я
не желаю видеть в его глазах ответ. Никакой!
Акрам больше до меня не
дотрагивается.
— Я приехал извиниться.
Я неосознанно вскидываю голову.
Извиниться? А на кой черт мне нужны его извинения?! Мне нужно было от него не
это! Не сожаление! Не раскаяние! А чувства! Привязанность! Уважение! Но ничего
из этого и близко не было! Так какой смысл в его «прости»? Наши последние
полгода превратились для меня в ад!