Раиса
операционная медсестра и уже давно ассистирует кардиохирургу Ерохину во время
операций. Говорят, они давно дружат и уровень взаимопонимания у них
зашкаливает. Просто эталон дружбы между мужчиной и женщиной.
Рая
одна из немногих, кто не собирает против меня сплетен и не плетёт интриг. Ей
одной я могу спокойно поплакаться в жилетку. Правда, с прямолинейностью у неё
такая же беда, как у начальника.
—
Не реви, что ты как маленькая, чесслово? Это мед, детка!
Тут своеобразный юмор, зачастую чёрный. Ну, и отношения с медсёстрами у
врачей, никуда от этого не денешься, 100% хоть раз бывают. Плюс работа 24/7,
либо он на работе, либо говорит о работе. Пора бы привыкнуть.
— Какие
ещё отношения с медсёстрами? Ты что несёшь? — у меня от неожиданности аж слёзы
высохли.
—
Не будь наивной, повзрослей уже! Медику только так можно построить личную
жизнь, иначе никак: либо сутки, либо сон после суток. — Рая играет насмешливо
бровями.
—
Вообще-то, мы муж и жена!
—
Фью! И что это меняет? Считаешь, что штамп в паспорте получила, и это повод
потягивать винишко и ничего не делать? Нет, дорогая, самое сложное только
начинается. Теперь, чтобы у тебя кукуха раньше времени не отъехала, ты или не
грузись и ему нервы не мотай, или…
—
Или?
—
Ищи кого-то попроще нашего Медведя.
—
Вашего?
—
А как ты думала? Даур Гурамович у нас такой один — бог, царь и господин.
Аха-ха-ха! Да, шучу я, шучу, расслабься. Чего насупилась? Глаза, что ли,
накрась, а то отекла вся. Не порти настроение Медведю своими слезами, ему ещё
работать и работать. И, кстати, делом займись, проверь всё: биксы,
перевязочный материал, перчатки, полотенца, пеленки… Давай следи за порядком и
не разводи тут мокрое царство. Соберись!
Зачем
все заставляют меня быть циничной и жестокой и учат пониманию, что среди медиков
жёсткость — это норма жизни? А если я мучаюсь от этого и не хочу становится
чёрствым человеком?
С
волками жить, по-волчьи выть — я не научилась, может, и не научусь никогда.
Ноги
как ватные и плохо слушаются. Голова трещит. Прохожу мимо стерилизационного
кабинета и вздрагиваю всем телом, когда меня за угол утаскивают мужские руки.
—
Далеко собралась? — каменное тело вжимает меня грудью в стену.
Ерохин!
Господи,
это не галлюцинации?
То,
как он властно нажимает на мою спину и стискивает руками талию, нельзя ни с чем
перепутать, но я издаю писк: