— Он занят, малышка. Но обязательно навестит тебя.
Уже в коридоре Эйзер сказал:
— Клиника «Дидона» принадлежит нашему роду, тут безопасно. Но
при ребенке, ты прав, лучше не говорить.
— Ты ведь не знаешь, что услышишь, — шепчу я. – Информация будет
касаться не только здоровья Дари, но и… более глобальных вещей.
Смертельно опасных вещей.
Гискон атеист, что упрощает задачу. Я видел, как на отречение от
Ваала реагируют обычные люди, но чего ждать от аристо? Не подпишу
ли я себе смертный приговор? Из кабинета в конце коридора
выскакивает миниатюрная женщина и устремляется к нам, но Гискон
жестом останавливает ее, она пятится назад.
— Все так серьезно? – спрашивает он, его лицо остается
бесстрастным, и кажется, что только левый зеленый глаз брызжет
эмоциями – тут и надежда, и страх, и бессильная злость.
Молчу. Мы шагаем в конец коридора, где за непрозрачной дверью,
замаскированной в стене, обнаруживается пустая комната для
переговоров.
— Совещание мини, — дает голосовую команду Гискон, и черный, на
первый взгляд каучуковый пол приходит в движение. Из
образовавшегося люка поднимается овальный стол со стеклянной
поверхностью, четыре обычных стула и мини-бар с разнообразными
напитками, в том числе — алкоголем.
Осматриваю комнату, нахожу четыре неактивные камеры, указываю на
них:
— Если включишь трансляцию, и происходящее выйдет за пределы
зала, ни мне, ни тебе не жить. А теперь ответь мне на вопрос, какие
у тебя отношения с Гамилькаром Боэтархом.
По лицу Гискона будто бы пробегает тень, но он быстро берет себя
в руки, но мне ясно – что-то между ними произошло, и возможно,
именно мой враг приложил руку к заболеванию девочки. А раз она еще
жива, значит, так и задумано.
— Что ему от тебя нужно? Пытался ли он давить на тебя? Может,
имел место шантаж?
Гискон наливает себе красное вино, но передумывает и переходит
на сок. Он не торопится отвечать, обдумывает и взвешивает новую
информацию, усмехается и переводит взгляд на меня. Его карий глаз
смотрит холодно, зеленый – с интересом. Но отношение ко мне не
меняется, это равнодушие.
— Ты удивишься, если я скажу, — Гискон берет паузу и смотрит в
упор.
— Обещаю удивить тебя чуть позже.
— Ему нужен ты, Леонард. Он говорил, что «это» прекратится, если
я позволю тебя ликвидировать. Но при чем тут болезнь дочери и
Боэтарх?