— Ей нельзя кашлять, у нее может горлом хлынуть кровь, —
напоминает о себе Гискон.
— Не хлынет. Дари, закрывай глаза и не просто отвечай на
вопросы, а верь в то, что ты говоришь. Тогда ты точно поправишься
уже завтра. Дариэлла, отрекаешься ли ты от Ваала?
— Отрекаюсь, — кивает она.
— Отрекаешься ли от всех прислужников его?
— Отрекаюсь.
— Отрекаешься ли от всех темных дел его?
— Отрекаюсь.
Зная, что последует, подхожу к девочке, чтобы подхватить ее,
когда начнутся приступы кашля, и вовремя: тело Дари выгибает
дугой, по ней прокатывается волна судорог, опрокидывая стул – ловлю
его, держу девочку на руках, пока у нее приступ. Гискон бросается
на помощь, но выставляю руку вперед.
— Так всегда и у всех. А теперь смотри внимательно.
Дари затихает, несколько раз кашляет и сплевывает на пол
знакомый мне черный сгусток, который ведет себя активнее, чем у
других: отращивает ложноножки, пытается отползти, тянется к
Гискону. Передернув плечами, он отступает на шаг и спрашивает, тыча
пальцем в субстанцию:
— Это что еще такое?
— Частица Ваала. Можешь снимать видео, чтоб не говорил, что стал
жертвой морока.
Гискон срывает с пояса выключенный коммуникатор, направляет
камеру на сгусток, который, еще немного подергавшись, истаивает; и
стоит, снимая белый пол. Он побледнел, губы его подрагивают.
— Когда нам делают тату на седьмом шейном, мы проходим
инициацию, в нас поселяется такая штука и питается нами, — объясняю
я. — Если не удалить ее и не отречься, она не даст ничего
сделать.
Дариэлла затихает и засыпает на моих руках здоровым сном, а
впечатленный Эйзер пересматривает запись с черной субстанцией,
сводит брови, кривится, смотрит снова, мотает головой.
— Девочка уснула, — говорю я, баюкая Дари, она легкая и худая,
как дети трикстеров. – Когда проснется, ей зверски захочется
есть.
Эйзер вскидывает голову, потирает шею так, будто что-то ему
мешает.
— И во мне живет такое существо?
— Во всех, кому нанесли тату.
Увиденное так впечатлило его, что из хладнокровного и
высокомерного хозяина мира он превратился в сбитого с толку
напуганного человека, понявшего, что он игрушка в руках куда более
могущественных сил.
— Давай проведем ритуал отречения, мне не нравится чужеродный
агент в моем теле.
— Я бы не спешил. Возможно, тогда Боэтарх тебя засечет и
попытается ликвидировать, а я пока не могу тебя защитить. Знать бы,
на что он способен! Но для этого надо взглянуть на него вживую.